— Мы тебе вот что принесли. — Одна из девочек кинулась к сумке матери, вытащила оттуда большую конфету и протянула ему. Ее сестра одарила его пакетиком конфет, а брат вручил шоколадное яйцо.
— Они купили все это на свои карманные деньги, — с гордостью сообщила Глория.
— Съем с превеликим удовольствием, — пообещал Диего, за чем последовали еще объятия и поцелуи.
— Хотите кофе? — обратилась Кристел к Глории. Все говорили по-португальски, и она тоже. — Может быть, детям дать чего-нибудь прохладительного?
Брюнетка кивнула.
— Спасибо. Колы? — обратилась она к своим отпрыскам, и вся троица дружно кивнула.
— Проходите в гостиную, я все принесу туда, — сказала Кристел.
— Спасибо, — улыбнулся Диего.
Она сварила кофе, поставила на поднос кофейник и чашки и начала наполнять вазу шоколадным печеньем, когда в кухню вошла Глория.
— Мне было любопытно посмотреть, как вы выглядите, с того самого дня, как я узнала, что мой муж оставил вам акции, — холодно сказала она на вполне сносном английском.
Кристел смущенно улыбнулась. Взгляд, который бросила на нее Глория в дверях, показался ей враждебным, а то, что она решила поговорить с ней наедине, и вовсе обескуражило. Возможно, Глория хочет заявить, что у нее нет прав на акции?
— Для меня это было полной неожиданностью, — призналась она, но Глория явно думала о другом.
— Вам, очевидно, было совсем немного лет, когда вы познакомились с Лукасом, — сказала она.
— Пятнадцать, — подтвердила Кристел.
— Наш роман начался, когда мне было двадцать два. — Последовала многозначительная пауза.
Кристел вытаращилась на нее. Она уловила подчеркнутое «наш» и сообразила, что это значит.
— У меня не было романа с Лукасом.
Глория нахмурилась.
— Вы не были его любовницей?
— Бог мой, конечно нет!
Снова пауза.
— Тогда, очевидно, его любовницей была ваша мать, — уверенно заявила брюнетка. — Это Дебору он не переставал любить. Я ведь не ошибаюсь?
Кристел задумалась. Судя по всему, Глорию не слишком волновало, что ее муж продолжал испытывать теплые чувства к другой женщине, ее лишь интересовало — кто эта женщина.
— Нет, — призналась она.
— Я так и думала, что это Дебора, но в завещании были упомянуты вы… — Она безразлично пожала плечами.
— Анна решила, что она хочет апельсиновый сок, а не колу, — раздался голос. Кристел круто обернулась — в дверях стояли Диего и маленькая девочка, которая держала его за руку.
— Будет тебе сок, — сказала она по-португальски и улыбнулась ребенку.
Выяснив, что хотела, Глория удалилась в гостиную. Кристел понесла следом поднос. Взяв печенье с тарелки, Глория принялась рассказывать о кашле дочери, который глупый врач назвал пустяком. Затем она подробнейшим образом доложила, как в прошлом году дети болели корью, поведала о том, как они проводили время в горах, и под конец детально рассказала об отдыхе своих родителей в Штатах. О травме Диего так ни разу и не вспомнила.
— Они мне каждый день звонят, — пояснила она, смахивая крошки с губ.
Далее Глория сообщила, что это дети настояли на том, чтобы заехать к Диего по дороге домой, но, поскольку им еще надо распаковать вещи, пообедать и выкупаться, они должны торопиться.
Она принялась суетливо собирать детей и небрежно кивнула Кристел на прощание.
— Приятно было познакомиться, — сказала она равнодушно, ясно давая понять, что ни Кристел, ни унаследованные ею акции ее больше не интересуют.
Диего пошел проводить их к лифту, а Кристел убрала стаканы и тарелки. Да, Глория совсем не похожа на ее мать, двух мнений тут быть не может. Она — холодная, самовлюбленная и всецело поглощенная своими заботами наседка. Но главное и самое печальное различие — Глория так и не сумела оценить Лукаса. Ей достался прекрасный муж, а она умудрилась этого не заметить.
— Я был слишком суров к тебе, — серьезно заявил Диего, когда они встретились в гостиной.
Кристел подняла на него изумленный взгляд.
— В самом деле? — спросила она. Интересно, что за этим последует?
— Я был несправедлив к тебе двенадцать лет назад, поторопился с выводами, а когда ты приехала в Рио, обошелся с тобой не лучшим образом. Прости. — Он присел на подлокотник кресла. — Наверное, я так долго винил тебя в несчастье отца и так на тебя злился, что это вошло в привычку. Но теперь я понимаю, что ты не играла чувствами наших родителей, и в том, что случилось, твоей вины нет. Конечно, никто не идеален, — помолчав, продолжил он, — и меньше всего я. Бывают ситуации, когда просто не можешь с собой справиться. Так что… — Диего криво усмехнулся, — постарайся простить меня. Как ты думаешь, мы можем забыть о прошлом и начать все сначала?
— Я в этом просто уверена, — сказала Кристел, садясь на диван.
Наконец-то с враждой покончено. Ей хотелось рассмеяться. Или заплакать. Хотелось залезть на крышу и кричать от радости.
— Глория думала, что ты была любовницей моего отца, — задумчиво произнес Диего.
Она взглянула на него.
— Значит, ты слышал.
— Так вышло, но, к счастью, вы говорили по-английски, и Анна не поняла. — Он поколебался. — Ты не была его любовницей, но ты его любила.
— Очень, — согласилась Кристел.
— Так это из-за твоей любви Дебора отказалась выйти за него замуж?
— Прости, что ты сказал?
— Дебора поняла, насколько глубоки твои чувства и что, если она выйдет за него замуж, ты будешь страдать, и ваши с ней отношения испортятся. К тому же она чувствовала себя виноватой за то, что бросила тебя ребенком, — продолжал развивать свою мысль Диего.
— Я любила Лукаса как отца! — воскликнула Кристел. — Он мне заменил моего, которого я никогда не знала.
— В самом деле? — Диего смешался.
— Да! Когда мы вместе куда-нибудь ездили на выходные, мне хотелось, чтобы все вокруг принимали его за моего отца. И если такое случалось, я никогда не поправляла, мне это нравилось. После разрыва Лукаса с матерью в душе у меня образовалась пустота, много месяцев я засыпала в слезах. И… — неожиданно она ощутила, что на глаза навернулись слезы, и постаралась скрыть их, — когда ты сообщил о его смерти, я снова плакала.
Диего подошел и сел рядом.
— Отец тоже тебя любил, — сказал он, положив ей руку на плечо.
— Я знаю. — Она нахмурилась. — А теперь, когда еще одна твоя версия разбита в пух и прах, ты снова потребуешь, чтобы я сказала тебе всю правду, только правду и одну лишь правду?
Диего покачал головой.
— Разумеется, мне хотелось бы, чтобы ты была со мной откровенна, Кристи, — сказал он, — но если ты предпочитаешь молчать, это твое дело. Однако с этой минуты я постараюсь не делать больше никаких поспешных заключений.
