У Павла мгновенно возникло уже хорошо знакомое ощущение, что уши онемели и что это заметно со стороны. Он непонимающе посмотрел на Александра, затем на врача.
– Я ничего не говорил, – ответил Александр. И по-русски сказал Павлу: – Это доктор, он займется вами. Раздевайтесь до пояса.
Врач воткнул себе в уши трубочки фонендоскопа, поманил Павла поближе и, приложив холодную целлулоидную мембрану ему к груди, стал слушать сердце.
– Поговорите с ним, – сказал он.
Александр по привычке присел на подоконник и спросил у Павла:
– У вас как вообще здоровье?
– Не жалуюсь.
– Спортом занимались?
– По роду занятий обязан быть в форме.
– Да, ведь вам приходилось бегать… – Александр имел в виду побег из тюрьмы. – А эту борьбу… как она называется… самбо знаете?
Это был не такой уж простой вопрос, хотя звучал вполне невинно.
– Самбо – ерунда… В тюрьме можно научиться кое-чему почище.
– А по-немецки так и не научились?
Мембрана фонендоскопа, как показалось Павлу, прижалась чуть плотнее. Павел развел руками.
– Warum? – спросил Александр.
Павел не колебался. Он решил покончить с этим вопросом просто и надежно. И ответил по-немецки:
– Darum.
Александр рассмеялся.
– А все-таки, значит, учились?
– В школе у нас был немецкий. Но я его не любил. С немецкого урока ребята смывались на стадион, играли в футбол. А потом старуха-немка все равно выводила нам тройки. Чтобы не портить школьный процент успеваемости.
– А больше никакого языка не учили?
– А что, я похож на бывшего студента? – поинтересовался Павел.
– Но все же…
– Genug, – сказал врач.
Он взял Павла за руку, подвел к столу у противоположной стены, на котором стоял пластмассовый ящик, формой и величиной похожий на чехол для пишущей машинки с широкой кареткой. По дороге врач взял легкое кресло с плетеной спинкой и длинными подлокотниками, стоявшее посреди кабинета.
Щелкнув запором, врач снял пластмассовый чехол. Под ним оказался какой-то аппарат с рукоятками на передней стенке. На верхней крышке во всю длину был сделан вырез, и в нем был виден валик, похожий на скалку для теста. От аппарата отходило три пары разноцветных проводов. Над валиком на одинаковых расстояниях друг от друга краснели длинные клювики трех самописцев. Из стоявшего рядом плоского ящичка врач достал толстую гофрированную трубку, напоминавшую противогазную, и другую трубку – тоньше первой и гладкую, затем два металлических зажима, похожих на разомкнутые браслеты, и две подушечки из пористой резины.
– Вы знаете, что это такое? – спросил Павла Александр, кивнув на прибор.
– Похоже на рацию, – сказал Павел.
– Это полиграф, в просторечии называемый детектором лжи. У вас в Советском Союзе много писали по поводу этой машины. Никогда не приходилось слышать?
Павел ответил:
– Болтали раз в камере, я тогда под следствием сидел. Толком не понял.
– Этот аппарат умеет читать мысли.
Павел подмигнул толстяку: мол, будет трепаться, сами умеем.
– Не верите? – спросил Александр. – А вот сейчас посмотрим.
Врач присоединил к проводам аппарата обе трубки и зажимы, поставил кресло спинкой к аппарату и жестом пригласил Павла сесть.
Но Александр сказал:
– Подождите, доктор, покажем ему фокус. Он не верит.
Александр стащил с себя вельветовую куртку, закатал рукав рубахи на левой руке и сел в кресло. Врач обвил гофрированной трубкой его широкую грудь – гармошка сильно растянулась.
Гладкая трубка тугим кольцом легла на руку чуть ниже локтевого сгиба.
Металлические зажимы-браслеты врач надел на кисти рук Александра с тыльной стороны, потом взял пористые подушечки, отошел к раковине, в которой стояла банка с прозрачной жидкостью, окунул в нее подушечки, немного отжал их и вставил под зажимы так, что они плотно прижались к ладоням.
– Я вам после объясню устройство, – сказал толстяк.
Врач воткнул вилку в розетку, затем вынул из стола рулончик бумаги с мелкими делениями, как на чертежной миллиметровке, отрезал от него ножницами ровную полоску. Написав на полоске цифры от одного до десяти, он уложил ее на валик.
Павел с неподдельным интересом наблюдал за манипуляциями доктора, а толстяк, в свою очередь, наблюдал за Павлом.
Врач взял резиновую грушу наподобие пульверизаторной, приладил ее к соску гофрированной трубки и стал накачивать в нее воздух. Потом сделал то же самое с трубкой на руке и вышел в коридор, притворив за собою дверь. Александр сказал:
– Вот там, на бумаге, записаны цифры. Загадайте одну и скажите мне, я тоже загадаю ее. Испытывать аппарат будет меня, но, чтобы вы не подумали, будто мы с доктором заранее сговорились, сделаем именно так… Ну, загадали?
– Да.
– Запишите на бумажке. Вон, возьмите на столе у доктора, там и карандаш.
Павел вывел на клочке цифру.
– Покажите мне.
Павел показал. Это была шестерка.
– Спрячьте в карман.
Павел спрятал.
– Готово, доктор! – крикнул Александр.
Врач вернулся в кабинет.
– Теперь будет вот что, – объяснил Александр. – Доктор станет называть все цифры подряд, а я должен на каждую цифру говорить «нет». В том числе и на задуманную тоже. А потом увидите, что получится.
Доктор повернул рукоятку на передней стенке детектора. Ровным голосом, не спеша, он стал называть цифру за цифрой. Валик с миллиметровкой чуть заметно двигался. Клювики самописцев прильнули к бумаге.
– Один? – спросил врач.
– Нет, – ответил Александр.
– Два?
– Нет.
– Три?
– Нет.
И так далее. Голос у толстяка был спокойный. И при цифре «шесть» он звучал совершенно так же уверенно, ухо не могло уловить никакой разницы, хотя это и была задуманная ими цифра.
Когда счет кончился, врач выключил детектор, извлек из него бумажную ленту и принялся изучать извилистые линии трех разных цветов, оставленные самописцами. Это продолжалось совсем недолго.
– Шесть, – объявил врач.
Теперь уже Александр подмигнул Павлу.
– Ну как?
Павел спросил:
– А еще можно?
– Давайте повторим, – согласился толстяк.
Опыт повторили. Павел задумал и записал девятку. И врач с помощью детектора быстро и четко ее угадал. Было чему удивляться.
