Марков, видя, что Воробьев – Блиндер при его последних словах явно воспрянул духом, сказал ему, кладя трубку на место:
– Сейчас я имею право пообещать вашему посольству. Мы еще не знаем, что содержится в тюбиках. – И после паузы добавил: – Но вы, пожалуй, отпущены не будете.
Совещание у генерала Лукина возобновилось в три часа дня. Марков захватил с собой магнитофон с лентой, на которой был записан допрос Воробьева. Прослушав запись и посмотрев паспорт Воробьева, Лукин сказал:
– Если я вас правильно понимаю, мы сейчас пришли к развилке, Владимир Гаврилович?
– Совершенно верно.
– А когда химики дадут анализ?
– Зависит от сложности вещества.
– Но сегодня, по крайней мере?
– Обещают.
– Ладно. Какие же мысли?
– По-моему, настал момент решить вопрос принципиально: продолжать или кончать операцию «Резидент», – сказал Марков.
– Если продолжать – что будет?
– Без всяких анализов ясно, что Воробьев привез для Брокмана не зубную пасту. Можно заменить содержимое тюбиков. Воробьев согласится до конца исполнить свою миссию под нашим контролем – в этом сомнений нет. Потом посмотреть, что сделает с тюбиками Брокман. Но вообще Брокмана нам надо обезвредить. Его связи выявлены, больше через него ничего не получишь.
– Значит, предпочтительно другое решение – кончать?
– Да, – твердо ответил Марков.
– Тогда формулы академика Нестерова будут выброшены в корзину?
– Не обязательно. Формулы Брокман добыл до приезда Воробьева. Мы потеряли из виду Брокмана на десять дней, с семнадцатого до двадцать восьмого мая. Он ездил к Нестерову пятого июня. Они вполне реально рассчитывают, что раньше двадцать седьмого июня, когда назначена встреча Кутепова и Бекаса, мы о Нестерове ничего знать не могли. Так что все естественно.
– Хорошо, – сказал Лукин. – Сворачиваем операцию. Что это влечет за собой?
– Провал Брокмана автоматически бьет по Михаилу Тульеву. За предыдущие годы мы взяли несколько агентов разведцентра по данным, которые сообщил Тульев. Себастьян уже давно пытается по этим данным и по этим провалам, так сказать, вычислить Тульева. С Брокманом же Тульев связан прямо. Тут у Себастьяна сомнений уже не останется.
– А как же с «белым пятном»? Что делал Брокман в те десять дней, пока был бесконтролен? Мы этого можем не узнать, если даже и возьмем его.
– Да, лишнего на себя наговаривать никто не будет.
– Он, видно, с характером, – сказал Лукин.
– И с биографией, – добавил Марков. – Можно попытаться, конечно…
– Что – попытаться?
– Послать кого-нибудь вместо Воробьева.
Павел, во все продолжение беседы скромно помалкивавший, покашлял при последних словах в кулак.
– Нет, тебе нельзя, – не глядя на него и забыв свое официальное «вы», сказал Марков. – О твоем существовании Брокман наверняка знает. И потом, ты с Кутеповым завязан.
– Судя по всему, Воробьев никаких полномочий не имеет, – сказал Лукин.
– Да, – согласился Марков, – но заманчиво и поблефовать немножко. Брокман может что-нибудь передать Воробьеву.
– Опасно, – сказал Лукин.
– Опасность, конечно, есть. Очень странный пароль для встречи. Как в детской игре. Коричневый плащ, и больше ничего. Коричневые плащи не в одном экземпляре шьются.
– Есть еще что-то, – вставил Синицын, – какая-нибудь примета, которую знает Брокман.
– Вероятно. И еще известно, что эта Линда должна сказать: «Поедемте ко мне домой».
– Если решаем сворачивать, то послать кого-нибудь к Брокману не помешает, – сказал Лукин. – Но человек должен быть решительный.
– Майор Семенов управится. Как ваше мнение, майор Синицын? – Марков опять обращался к Павлу на «вы».
– Вообще-то подходит, – сказал Павел с несколько ревнивой интонацией.
Лукин ее уловил.
– А в частности?
За Павла ответил Марков:
– Майор Синицын хочет сказать, что он сделал бы это лучше.
Лукин и Марков посмеялись немного, но Павел остался при своем мнении.
– Его надо подстраховать, – сказал он серьезно.
– Не помешает, – сказал Лукин. – А где Семенов, Владимир Гаврилович?
– Позвать?
– Надо познакомиться.
Марков попросил секретаря генерала вызвать майора Семенова. Когда он явился, Марков представил его Лукину.
Садясь в кресло, Лукин сказал:
– По руке вижу – сила есть. А если стрелять?
– Обучен, товарищ генерал, – проговорил Семенов.
– Меня зовут Петр Иванович, – заметил Лукин. – Мы все обучены, хотя мне, по правде сказать, кроме как в тире, стрелять не приходилось. И вряд ли придется. И вообще не наше это дело. А тут, представьте, невероятный случай – дело может дойти до стрельбы.
– Если надо, не промахнусь, – сказал Семенов.
– Тут не в тире, не на стрельбище, – сказал Марков. – С Брокманом состязаться будете. Важно, кто быстрее. А он был профессиональным убийцей, зарабатывал этим на жизнь.
– На реакцию никогда не жаловался, Владимир Гаврилович. Я и с парашютом прыгал.
– С парашютом и Брокман прыгал, но не стоит сейчас о технике говорить. У нас будут такие патрончики – Синицын объяснит их действие. Потом все уточним.
– Мы, кажется, слегка забежали вперед, Владимир Гаврилович, – сказал Лукин.
– Да, надо получить результаты анализа. – Марков посмотрел на Павла, на Семенова и сказал им: – Вы пока свободны. Идите ко мне, прикиньте насчет завтрашнего дня. И заберите все это. – Он показал на проектор и прочее принесенное ими в кабинет Лукина.
Когда Павел и Семенов ушли, Марков сказал генералу:
– Не с легкой душой, Петр Иванович, говорил я о Тульеве.
– Насчет отзыва?
– Да. Сколько сил потрачено. И место у него – не каждому дано, не в любой день устроишь. Конечно, все давно окупилось, но терять жаль.
– А провал Брокмана обязательно означает провал Тульева?
– Я сказал – автоматически. Может быть, это не совсем так. Но риск для него увеличится сильно.
– А он согласен рискнуть? Вы с ним эту тему не обсуждали?
– Он-то согласен. Но пока Себастьян на месте, Тульев все время будет ходить по острию ножа. Правда, уже не первый год у них толкуют, что Себастьяна уберут, а он все не убирается.
Лукин встал, прошелся по кабинету, снова сел.
– Владимир Гаврилович, ну а если положа руку на сердце?
