На двух круглых столиках у стены Кутепов, войдя, заметил разложенные ключи и замки, которые проходят по делу как вещественные доказательства, и то, что было взято у него при аресте.
Увидев Павла, Кутепов приостановился и несколько секунд смотрел на него в глубокой задумчивости.
– Вы решили говорить? – спросил Марков, когда Кутепов после повторного приглашения сел на указанный ему стул.
– Да. Я расскажу все с полной откровенностью. Я готов помочь следствию всем, что в моих силах.
– От вас требуется только правда.
– Разрешите мне задать один вопрос? – совсем несвойственным ему тоном, умоляюще сказал Кутепов.
– Пожалуйста.
– Сухова жива?
– Да.
Кутепов как бы весь обмяк.
– С чего же мы начнем? – сказал Марков. – Давайте-ка с самого начала. На кого вы работали и как все это произошло?
– В пятьдесят третьем году, осенью, я имел несчастье согласиться на сотрудничество с одним человеком, дал обещание оказывать ему кое-какие услуги. Он работал тогда в каком-то посольстве в Москве. До прошлого года меня не тревожили, а в январе я получил привет от того человека, и мне поручили все это дело, которое теперь столь печально кончилось. – Справившись с первым волнением, Кутепов обрел дар свободно льющейся, складной речи.
Марков, вероятно, счел это угрожающим симптомом и остановил поток:
– Прошу вас быть конкретным. Что это за человек? Имя?
– Он представился как Арнольд.
– Каким образом вы познакомились? Почему он вам представился?
– Он знал меня.
– Откуда?
– У нас были общие знакомые.
– С войны?
– Понимаете, какая вещь…
– Мы облегчим вашу задачу. – Марков вынул из папки служебный формуляр бывшего гауптмана.
Кутепов вскользь бросил взгляд на желтый лист и заговорил быстро, как будто только и ждал, чтобы ему сделали напоминание.
– Да-да, идет оттуда. Обстоятельства, к сожалению, сложились столь неблагоприятно…
– Об этом вы расскажете в другое время, – опять остановил его Марков. – Чьим преемником был Арнольд?
– Я служил под командованием оберштурмфюрера СС Карла Шлегеля, вы о нем упоминали в прошлый раз. А у него был друг Хайнц Вессель из разведки. Он приезжал из Берлина.
– Вессель вас завербовал?
– Если это так называется…
– Хорошо. Кто передал вам привет от Арнольда? И как?
– Он не назвал себя. Только пароль. Мы говорили какой-нибудь час. Он прекрасно знает русский.
– О чем шла речь?
– Он сказал, что мне надо завязать дружеские отношения с двумя подругами – Светланой Суховой и Галиной Нестеровой. Дал их адреса.
– Для чего познакомиться?
– О конечной цели не упоминалось. Он сказал, я буду время от времени получать инструкции. Так оно и было.
– Каким же образом мыслилось завязать дружбу?
– Это зависело от моей предприимчивости. Вы понимаете, при колоссальной разнице в возрасте мне не приходилось рассчитывать на что-то такое… В общем, надо было проявлять изобретательность.
– Во имя бескорыстной дружбы?
– Я должен был расположить их к себе, сделаться, так сказать, духовным наставником. Чтобы они чувствовали необходимость во мне.
– В каком направлении вы должны были их наставлять?
– Не хочу себя выгораживать, я говорю вам все абсолютно откровенно, но этот человек был очень циничен. Он сказал, надо искать в людях червоточинку, а если ее нет – постараться, чтобы она завелась.
– Как же вы приступили к выполнению задания?
– Сначала наблюдал за ними. У меня образовалось много свободного времени, когда вышел на пенсию.
– Что значит – наблюдали?
– Часто заходил в универмаг, где работала Сухова. Иногда сопровождал их по улицам.
– Они могли насторожиться.
– Какие подозрения может вызвать безобидный старик? И потом – они беспечны.
– В чем состоял ваш план?
– Познакомиться, а потом использовать маленькие человеческие слабости. Ведь все любят получше одеться, особенно молодые женщины.
– Вы делали подарки?
– Да.
– От имени итальянского инженера?
Здесь Кутепов впервые ответил с задержкой: ему потребовалось время, чтобы по достоинству оценить степень осведомленности людей, ведущих следствие. Наконец он сказал:
– Этот итальянец появился случайно. Он прислал посылку Светлане, и тогда у меня возникла идея использовать, так сказать, сам факт его существования. Я подал идею, ее одобрили и даже развили. Я, видите ли, вошел во вкус, мне нравилось, я словно ставил психологический опыт. Но он мог провалиться в самом начале.
– Почему?
– Я попал в объектив фотоаппарата другу Суховой, молодому человеку по фамилии Дмитриев.
– Подруги видели вас на карточке?
– Да, но не обратили внимания на сходство. Карточка небольшая, я был там немного не в фокусе. Я говорю – они очень беспечны. По-моему, Светлана даже не заметила пропажу этой карточки и письма от итальянца.
– Вы их украли?
– Если угодно так квалифицировать.
– Вы так боялись этих фотокарточек, что не побоялись проникнуть в квартиру Дмитриевых. Чтобы идти на такой риск, нужны серьезные причины. Они только в прошлом?
– Не совсем. И в настоящем тоже. Нельзя оставлять собственный портрет на руках у людей, против которых злоумышляешь.
– Вы что же, с первого шага знали, что кончится уголовным преступлением?
– Нет, нет, упаси бог! – воскликнул Кутепов. – Я вообще не предполагал, к чему все это приведет. Но в июне ко мне опять приехал из Москвы этот человек, я изложил ему в подробностях все, что узнал сам, – ну, взаимоотношения между молодыми людьми, немножко об их характерах. Сказал и об итальянце и что можно скомбинировать с его помощью, отдал ему письмо итальянца. Тогда-то он мне и посоветовал обязательно заручиться каким-нибудь предметом, принадлежавшим Дмитриеву.
– Вам так и сказали – предмет должен годиться для совершения убийства?
Кутепов замахал руками:
– Нет, нет! Просто с появлением итальянца возникали определенные коллизии. Знаете – треугольник… Дмитриев – юноша горячий… Если что произойдет – могут заподозрить и его…
– Это ваши собственные соображения?
– Я только описывал ситуацию. Решения принимал этот человек.
– Он так и не сказал своего имени?
