Материально она не нуждалась, хотя оклад у нее был небольшой: ежемесячно на ее лицевой счет приходил денежный перевод из Москвы – часть зарплаты Михаила…
Закрыв за собою дверь, Павел кивнул на комнату Сашки:
– Спит? Поговорим на кухне.
– Чаю или кофе? – спросила Мария в кухне. – Ты почему не снимаешь плащ?
– Я на минуту. У тебя все в порядке?
– Да. Ты проездом?
– Нет, специально к тебе.
– Тогда куда же торопиться?
– Еще надо устроиться в гостиницу и выспаться, завтра мне рано вставать. Слушай дело.
Мария поняла, что Павел на этот раз приехал не просто ради того, чтобы навестить их, и слегка нахмурилась.
– Да ты не напрягайся, – сказал Павел, усаживаясь за стол напротив нее. – Ничего особенного. Завтра приезжает один человек, думаю, захочет тебя увидеть.
– Связано с Мишей?
– Наверняка.
– А чего он хочет?
– Это ты мне потом расскажешь.
– Что его может интересовать?
– Понятия не имею. Но если спросит о Михаиле, говорить надо одно: уехал куда-то на Крайний Север, ты о нем ничего не знаешь, писем не пишет.
– С Мишей в порядке?
– Все нормально. Ты, Мария, не беспокойся насчет этого гостя, мы рядом будем. Скажи мне вот что: Сашок в школу сам ходит?
– Туда я его провожаю, а обратно – сам. Тут недалеко, даже через дорогу не надо. А почему ты спрашиваешь?
Видно было, что вопрос встревожил, и Павел выругал себя.
– Да так, не подумав, спросил…
– Не хитри, Паша.
– Ну, ошибся, прости. За Сашкой мы присмотрим, и забудь об этом.
– Легко сказать!
– Запомни: никогда ни один волос не упадет с Сашкиной головы.
– Ладно, забыла.
– Во сколько вы из дому выходите?
– В восемь.
– Я пошел. Извини, Сашке ничего не привез, торопился, купить не успел. Но ты ему, между прочим, не говори, что я заходил.
– Ладно. Когда появишься?
– Трудно сказать. Смотря по обстоятельствам. Но если не я, то кто-нибудь из наших к тебе заглянет.
– Ну, счастливо.
– Будь здорова, Мария. Последняя просьба: на улице головой не крути, ходи без оглядки.
– Хорошо.
От нее Павел отправился в городской отдел КГБ. Предупрежденный по телефону Марковым, начальник отдела ждал его. Условились таким образом: в распоряжение Павла выделяется местный сотрудник, они встречают гостя на вокзале, а потом будут действовать в зависимости от поведения Уткина.
Номер в гостинице был Павлу заказан. Полковник завез его по пути на своей машине. Поезд приходит в семь утра. У Павла оставалось пять часов – вполне достаточно, чтобы как следует выспаться.
Сотрудник из отдела КГБ заехал за ним в половине седьмого. По дороге к вокзалу они договорились о распределении ролей.
Встречающих на перроне оказалось не так много, и Павел решил остаться в зале ожидания, наблюдать через окно: попадаться на глаза Уткину ни в коем случае нельзя, потому что его, Павла, он может знать в лицо – наверное, Уткину перед засылкой показывали его портреты. Но если это и не так, все равно надо оставаться невидимым для Уткина.
Павлу было известно, что Уткин едет в восьмом вагоне, однако появиться он должен, по всем правилам, из вагона под другим номером, – если конечно, он не полный растяпа и если инстинкт самосохранения заглох в нем не окончательно.
Действительно, Уткин с небольшим чемоданчиком в руке и со «Спидолой» на ремешке через плечо сошел на перрон из вагона № 6. Но предосторожности на этом и кончились. Осмотревшись по сторонам при выходе на вокзальную площадь, Уткин больше уже ни разу не оглядывался, не проверялся.
На стоянке такси он дождался своей очереди, и без четверти восемь они – Уткин, Павел и его помощник – были на улице, где жила Мария. Павел велел шоферу заехать во двор большого нового дома, помощник вышел и отправился по другой стороне улицы следом за Уткиным, который, отпустив такси, тихо продвигался вперед и искоса поглядывал на номера домов. У дома № 34 он еще замедлил шаг, а потом совсем остановился, закурил. Павел проверял, не следит ли кто, в свою очередь, за его помощником, – это было нелишне. Но все оказалось чисто.
Без пяти восемь из подъезда дома № 36 вышла Мария с сыном. Сашка размахивал портфелем и, задрав голову, щурясь на утреннем солнышке, что-то рассказывал. Они достигли перекрестка и повернули за угол. Следом – Уткин, за ним – помощник Павла, а чуть дальше – сам Павел.
У школы Мария поцеловала сына в щеку, он помахал рукой и тут же громко закричал кому-то из мальчишек, шедших к школе по другой дорожке.
Уткин догнал Марию. Павел и его помощник видели, как она приостановилась на секунду, увидев рядом с собой незнакомого мужчину. По всему видно, он знал Марию в лицо.
Помощник остался дежурить в районе школы, а Павел следовал за Марией и ее спутником. Не выпуская их из виду, он размышлял о действиях Уткина и не мог не прийти к выводу, что этот законсервированный агент получил для своей первой акции исчерпывающие исходные данные: кроме адреса, еще и внешность объекта, и даже точное время, когда объект выходит из дому. Неужели кто-то тайком составлял хронометраж рабочего дня Марии? Впрочем, кое-что мог сообщить сам Михаил. Скорей всего так оно и было.
У трамвайной остановки Мария и Уткин ненадолго задержались, коротко поговорили и пошли дальше – должно быть, Мария по просьбе Уткина решила на сей раз добираться до таксомоторного парка пешком. Судя издали, разговор их не отличался оживленностью, но продолжался он целых полчаса. Что было главным в этом разговоре, Мария рассказала Павлу после, когда Уткин уехал.
Представившись как давний друг Михаила, но не сообщив своего имени, Уткин спросил:
– Не могли бы вы дать мне его адрес?
– Я сама не знаю, – сухо сказала она.
– Как же так? Вы жена…
– Очень просто.
– Он что же, не пишет?
– Ни строчки. – Ей самой этот факт как будто впервые показался удивительным и нелепым.
– Сбежал?
– Да вроде того… А откуда же, между прочим, вы узнали мой адрес, если сейчас спрашиваете адрес Миши?
– Я ведь здесь жил… До того, как он уехал. Знал, куда ночевать ходит.
– Ага, понятно, – сказала Мария скучным голосом, едва сумев скрыть, как ей неловко сделалось из-за того, что собеседник врет столь неуклюже: ведь она переехала в эту двухкомнатную квартиру совсем недавно.
Минуты две они шли молча, потом Уткин сказал сочувственно:
– Простите за нескромный вопрос… И вы по-прежнему считаете его мужем?
