Затем Орлов разыскал дружка Алексея Дмитриева – одного из тех, что сидели с ним вместе на скамейке, когда Леша ждал Светлану. Дружок, говорливый парень, между прочим, сообщил, что у Леши было две пропажи – фотопленка и гаечный ключ – и что Леша грозился проучить Светлану. После этого Орлов вернулся в управление.
Одному из своих помощников он поручил установить, кто видел Светлану Сухову последним, точнее, предпоследним, ибо жертву преступления последним всегда видит преступник. Это была одна из самых трудных задач. Другой оперативный работник получил задание заняться выяснением личности Галины Нестеровой и Алексея Дмитриева. Третий должен собрать сведения о Светлане по месту ее работы – в универмаге.
К сожалению, этот день был не субботним и не воскресным. К сожалению потому, что наиболее естественным и логичным следственным действием, с которого надо начинать в данном случае, Орлов считал встречу с владельцами гаражей, возле которых было совершено нападение на Светлану Сухову. Туда он и отправился.
Несмотря на будний день, в этом гаражном городке, как и во всяком другом, жизнь не замирала. Кто-то из автовладельцев пришел с ночной смены, кто-то, напротив, должен заступать в вечернюю, а у кого-то отпуск, и надобно подготовить «телегу» в дальний путь.
Орлов подошел к гаражу, в котором крутился возле «Москвича» юркий низенький человек лет пятидесяти с тряпкой в руке.
– Можно вас на минутку?
– Всегда пожалуйста, – охотно откликнулся автовладелец. – Чем могу служить?
– Я из уголовного розыска. Вы знаете Алексея Дмитриева?
– Вон его конура, через две от меня. Только он сейчас на работе.
– Не слыхали, не пропадало у него чего-нибудь?
– А что у него красть? – Автовладелец даже рассмеялся.
– Ну, например, гаечный ключ… А о ночном происшествии слыхали?
– Как же! Жаль девчонку. И родительницу ее жалко. А вы по этому делу? Как она, Светка-то?
– Жить будет. А я по этому делу.
– И ключик, о котором спрашивали, значит… так сказать, тоже участвовал? – деликатно полюбопытствовал автовладелец.
– Скорей всего. – Орлов увидел, как при этих словах у его собеседника побледнело лицо.
Можно было ожидать, что автовладелец сейчас сделает какое-то умозаключение.
На глазах у Орлова происходила работа мысли, процесс сопоставлений.
– Не может быть, – наконец произнес автовладелец.
– Простите, как вас зовут? – спросил Орлов.
– Николай Петрович.
– А чего не может быть, Николай Петрович?
– Я говорю, не мог Леша этого сделать. Тут кто-нибудь другой, обязательно другой.
– А я вам и не говорил, что это он.
– Вы же про ключ спрашивали, – с недоумением сказал Николай Петрович.
– Ключ может оказаться в любых руках. А почему же все-таки вы за Лешу так уверены?
Николай Петрович пожал плечами:
– Не тот он парень… Ну, правильный парень, понимаете?
– Давно его знаете?
– Да как в этот дом вселились. Пятнадцать лет. Он еще и в школу, по-моему, не ходил.
– Спасибо, Николай Петрович, за информацию. А фамилия ваша как?
– Косицын.
– Адрес на всякий случай я запишу. Можно?
Николай Петрович назвал номер своего дома и квартиры, и Орлов уехал на ждавшей его машине.
…В тот день Леша до конца смены не доработал: в одиннадцать вызвали в отдел кадров, где его ждал подполковник Орлов. С ним Леша приехал в городское управление внутренних дел. Орлов сразу спросил:
– У вас гаечный ключ пропал?
– Да. Разводной.
– Когда?
– С год назад.
Строго говоря, Орлов действовал несколько против принятых правил, с первого шага открывая Леше то, что известно следствию, тем более что, по логике вещей, Лешу, как владельца гаечного ключа, возможно, послужившего орудием преступления, пока нельзя было совершенно освободить от подозрения. Но у Орлова была своя тактика расследований, и он верил собственной интуиции.
– Кто-нибудь может это подтвердить?
Леша задумался ненадолго и наконец вспомнил:
– Сосед по гаражу у меня его попросил, я поискал – нету. Тогда и хватился.
– Замок на гараже не срывали?
– Нет.
– А кто этот сосед?
– Парфентьев Сергей Степаныч, из девяносто восьмой квартиры.
– Где он работает?
– На электроламповом, мастером цеха.
Орлов по телефону вызвал одного из своих помощников, дал ему листок с записью.
– Поезжай сейчас на электроламповый, найди этого человека, привези сюда.
Леша понял, что хотя этот симпатичный следователь относится к нему вроде неплохо, но на веру его слова все же не принимает, и Лешу это немножко задело, ему хотелось доказать, что такому человеку, как он, можно доверять и без проверки. Но что пока он мог сделать?
– У вас со Светланой Суховой дружба? – спросил Орлов.
– Была, да вся вышла, – вяло ответил Леша.
– Почему?
Леше неудобно было отвечать на такой вопрос, трогать Светкины дела.
– Это, наверное, не влияет значения, – сказал он, привычно переиначивая ходячее выражение.
– Для следствия все имеет значение. Вы когда рассорились?
– Не ссорились. Просто не встречаемся. Уже с год.
– Не собирались ли вы ее проучить?
– Чего ее учить? Она сама ученая.
Орлов чувствовал и верил, что Алексей Дмитриев говорит правду. Он не мог подозревать этого парня в покушении на убийство.
– А все же почему не встречались больше? – спросил Орлов.
– Так получилось.
– Не был ли причиной кто-нибудь третий?
Врать Леша не мог. Признаваться, что ревновал к итальянцу, тоже не мог.
– Был один человек, но это тут ни при чем, – сказал он по-прежнему хмуро.
Однако они говорили о разных людях: Леша имел в виду Пьетро Маттинелли, имени которого он не знал, а Орлов – неизвестного пожилого мужчину, о котором Светлана говорила матери в сочиненной ею истории относительно источника заграничных вещей.
– Почему был? – спросил Орлов.
– Он уехал… Улетел…
– Далеко?
– Наверно, за границу.
– Откуда вы знаете, что улетел? И почему за границу?
– Витек проследил. А этот человек – иностранец.
– А кто такой Витек?
