Привет от Гали».
Виктор Андреевич сложил листок, убрал в портмоне и сказал:
– Между прочим, вы помните первый наш разговор о Пьетро?
– Ну конечно.
– Вы тогда сказали, он прямой и открытый человек.
– А разве не так?
– Не совсем. Он гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Я имел случай в этом убедиться.
Светлана хотела что-то спросить, но Виктор Андреевич, увидев входящую Галю, быстро сказал:
– Впрочем, это чепуха.
Галя появилась с серебряным подносом (недавнее нововведение Ольги Михайловны), на котором стояли чашки с кофе и сахарница.
– Виктор Андреевич опять в Италию собрался, – сказала Светлана. – Я записочку написала. От тебя привет.
– Хорошо, – отозвалась Галя.
Виктор Андреевич встал ей навстречу, взял поднос и сказал:
– Я говорю Светлане, у вас прекрасная квартира. Никогда не видел, как живут академики.
– Хотите посмотреть?
– Но прежде выпьем кофе.
Выпив кофе, Виктор Андреевич начал новый разговор.
– Я должен сделать вам одно признание, милые девушки. Не могу умолчать.
– Это всегда интересно, особенно если кто-нибудь признается, что он нехороший человек. Правда, Галка? – сказала Светлана, иронически глядя на Виктора Андреевича.
– У вас ядовитый язык, я, кажется, уже сообщал вам об этом, но вы очень проницательны. – Виктор Андреевич поглядел на нее искоса и добавил: – Я, может быть, и скажу нечто нелестное в свой адрес.
– Просим, просим.
Он посмотрел на Галю.
– Я ведь неспроста напросился к вам в гости. За рулем толком не побеседуешь.
– Не томите, Виктор Андреевич, – сказала Светлана.
– Разрешите один нескромный вопрос?
– Пожалуйста.
– Мы знакомы уже довольно давно, и я убедился, что у вас, Галя, нет молодого человека. Почему? Вы красивая девушка. Это неестественно.
Вместо Гали ответила Светлана:
– Один юноша уже задавал Гале такой вопрос. И с тех пор зарекся.
Виктор Андреевич понял, что поступил опрометчиво, но продолжал развивать тему:
– Я спрашиваю с определенной целью, а не из праздного любопытства.
– Становится все интереснее, – сказала Светлана.
– Нет, правда! – искренне воскликнул Виктор Андреевич. – Я не сват и не сводня, но письмо племянника навело меня на мысль… подтолкнуло…
– У вас есть племянник?
– Да, живет в Москве. Ему тридцать пять. В прошлом году развелся и сейчас одинок.
– А он кто? – это все спрашивала Светлана. Галя молчала.
– Летчик. Служит в гражданской авиации.
– Слышишь, Галя?
Галя спросила:
– Налить еще?
– Я не хочу больше, – отказалась Светлана.
Разговор о племяннике кончился ничем…
Виктор Андреевич взглянул на часы.
– Без четверти десять. Скоро придет ваш папа, а мы еще не посмотрели квартиру.
Галя повела их из гостиной на кухню, из кухни в свою комнату, затем в комнату матери и, наконец, в кабинет отца. У раскрытого секретера Виктор Андреевич задержался на несколько секунд. Он, между прочим, все время одобрительно причмокивал и хвалил обстановку, чем заставил Галю поглядывать на него с недоумением: его поведение не соответствовало тому образу, который сложился у нее. Восторги были явно преувеличены.
Наконец Виктор Андреевич сказал, когда они пришли в переднюю:
– Пожалуй, пора и честь знать.
– Подождите, мы сейчас, – попросила Светлана, и подруги оставили его одного: Светлане нужно было взять кое-что из вещей, хранящихся в кабинете Николая Николаевича.
Виктор Андреевич моментально преобразился. От солидной неторопливости, округлости жестов не осталось и следа. Он шагнул к столику, где лежали оставленные Галей ключи, вынул из кармана тяжелый, как хоккейная шайба, кусок серого пластилина и быстро, один за другим, сделал на нем оттиски двух ключей – каждый ключ с двух сторон…
Прощаясь с Галей, Виктор Андреевич сказал:
– А насчет племянника моего вы подумайте. Вдруг понравится.
– Чего же думать? Приедет – познакомьте, – снова ответила за подругу Светлана.
– Непременно.
По дороге к дому Светланы в машине Виктор Андреевич мягко напомнил о своей просьбе относительно перстня:
– Вы сумеете выкроить время, чтобы не очень оттягивать? Бедствует человек.
– О чем речь, Виктор Андреевич? – Светлана говорила на этот раз вполне серьезно. – Мы вам так обязаны…
Они не оттягивали. Во время обеденного перерыва Галя зашла к Светлане в универмаг, и они отправились в магазин «Ювелирторга» – единственный в городе, где у граждан покупают драгоценности.
Оценщик, старик в потертом черном пиджаке и не первой свежести белой рубахе, с плохо повязанным галстуком, сунул себе в глаз окуляр, какими пользуются в часовых мастерских, посмотрел камень, повертел перстень в пальцах и сказал:
– Вам дадут около двух тысяч. Только за камень, не считая платины.
– Спасибо, – поблагодарила Светлана и дернула Галю за рукав шубы. Они покинули магазин.
Когда вышли, Светлана сказала:
– Я думала, это серебро.
– Нет, платина. Это сразу видно.
– Жалко сдавать.
– Да, камень очень хороший. – Галя вздохнула. – А он думает получить всего семьсот?
– Ему столько нужно.
– Странно.
– Ты хочешь сказать, Виктор Андреевич знает этой штучке настоящую цену?
– Он же не маленький, а здесь ребенку ясно. Что-то я не понимаю… Для чего? Может, он нас испытывает? – спросила Галя.
– А черт его разберет. Мужик ничего, во всяком случае, не сквалыга, а что еще мы про него знаем?
Они свернули в переулок, ведущий к универмагу, немного прошли молча.
– Тебе очень нравится? – спросила Светлана.
Галя кивнула.
– Тогда нечего рассуждать. Возьми себе.
– Откуда у меня такие деньги?
– Отец даст.
– Не могу я у него столько просить… Вот если бы мамочка моя…
– Лешка говорит: если бы у быка было вымя, он бы был коровой.
– Ты не поняла… Я думаю, может, матери предложить? Она разбирается.
Светлана до этих пор никак не выдавала своего раздражения, но тут не выдержала:
