Прибалтика ему жутко не понравилась. Вода холодная, с моря дует постоянный злой ветер, никакой радости. В Прибалтику Слава поехал по делам, постоянно был занят, а Вадима перепоручил какой-то местной тетке. Тетка по-русски говорила с акцентом, непрерывно требовала, чтобы он говорил тихо, хотя он и не лез к ней с разговорами, и жутко ему надоела.
Это было как раз тогда, когда у матери закрутился роман с отцом Вики. Отца Вадима в семье к тому времени уже давно не было, и нехитрым мужским занятиям, вроде как подкачать колесо у велосипеда, его учил Слава.
Отца Вадим вообще видел нечасто и нисколько по нему не скучал, даже в детстве. «Я делала для него все, – с печалью говорила мать о первом муже, – а он этого совсем не ценил». Вадим сомневался, что мать могла ради кого-то выкладываться, но в общем-то на отношения родителей ему было наплевать.
Он даже в детстве умел вести собственную жизнь. В этой жизни были книги, были краски, которые он не выпускал из рук лет, наверное, с трех, и был Слава. Этого ему хватало, и ни о чем другом он не мечтал.
Он не сразу заметил, что Дина стоит рядом, и легонько сжал ее руку.
Динка Славе понравилась сразу. Конечно, дядя мнения своего не высказал, он вообще никогда не поучал племянников, но Вадим видел, как легко его подруге разговаривать со Славой, и это ему ужасно нравилось. Потому что он очень любил обоих.
Один случай он помнил особенно хорошо. Они втроем сидели в кафе. За соседним столиком молодая мама с мальчишкой лет пяти ожидали заказа. Ребенку принесли карандаши и бумагу, он, пыхтя, принялся что-то рисовать, мамаша трепалась по телефону.
Рисовать ребенку надоело, он слез с диванчика и принялся бегать по залу с бумагой в одной руке и карандашом в другой.
– Дай посмотреть, – сказал ему Вадим, поймав за руку.
Взял из рук мальчика карандаш, подправил на детском рисунке крышу кривого дома. Заодно пририсовал дерево и птицу на нем. Дополнения ребенку понравились, он довольно осмотрел рисунок и даже вежливо сказал «спасибо».
Не понравилось Вадимово вмешательство матери. Она подскочила, дернула сына за руку и зло выпалила Вадиму:
– Не приставайте к ребенку! – Ему даже показалось, что сейчас она добавит, что вызовет охрану, но не сказать этого у дуры ума все-таки хватило.
Он тогда, повернувшись к Дине и Славе, только покачал головой, а они одновременно и с одинаковым видом ободряюще усмехнулись. Они, Дина и Слава, даже показались Вадиму похожими друг на друга, хотя ничего общего между ними, конечно же, не было.
– Вот дура-то! – в сердцах сказал он Дине, когда они возвращались домой. Он имел в виду молодую мамашу.
– Вадик, она не просила тебя следить за ребенком, – заметила Дина.
– Ну и что? – не понял он.
– Ну и то, что вмешиваться в жизнь других людей можно, только если тебя об этом просят, – непонятно объяснила подруга и, подумав, добавила: – Или если кому-то угрожает опасность.
Он тогда на нее обиделся, разозлился и замолчал.
Что бы он делал сейчас, если бы у него не было Дины?
Подошла Вика, молча стала рядом. Вадим подтолкнул Дину к автобусу, полез следом.
В ресторане народу было значительно меньше. Нины тоже не было, и он пожалел, что не поговорил с ней еще раз после похорон.
Телепин снова заметил родителей, когда Вика уже залезла в автобус.
– Вы не пойдете на поминки? – спросил он.
– Нет, – покачала головой Валерия Антоновна. – Коля, я нашла одну женщину, которая может заняться вашими делами. Она отличный бухгалтер. Сейчас на пенсии, и подзаработать ей будет нелишне.
– Спасибо, мам, – поблагодарил Телепин. – Завтра позвоню, дашь мне координаты. А насчет врача?
– Насчет врача тоже договорилась.
Телепин посмотрел вслед родителям, поднялся в автобус, сел рядом с Викой.
– Ко мне они даже не подошли, – провожая глазами его родителей, с тоской сказала жена.
– Они подошли, когда ты уже села, – заметил он.
В салоне было тихо, и ему не хотелось, чтобы кто-то слышал их разговор.
Автобус тронулся. Вика повернулась к нему, напомнила:
– Валерия Антоновна сможет заняться нашими делами? Ты с ней поговорил?
– Поговорил, – кивнул он. – Она нашла какую-то тетку, завтра я ей позвоню.
– А почему твоя мама сама не хочет нам по– мочь?
– Она хочет. Просто у нее нет времени.
Вика опять стала молча смотреть в окно.
Она и в ресторане молча сидела рядом с ним и Диной. Телепин хотел, чтобы она села рядом с братом, но не получилось, Дина вклинилась между ними.
Странно, что Вадим выбрал себе такую подругу, покосился на Дину Телепин. Лицо у Дины было правильным, красивым, но небрежная стрижка и джинсы делали ее совершенно заурядной. Правда, сегодня Дина была не в джинсах, а в серых брюках, но впечатления это не меняло. Она не тянула на подругу модного художника. Она тянула на ту, кем и являлась, – на обычного стоматолога, приехавшего в Москву из глубинки.
– Вадик, ты не голодаешь? – наконец повернулась к брату Вика.
– Голодаю, – усмехнулся Вадим, и у Телепина сжалось сердце от жалости к жене.
– Почему ты спрашиваешь, Вика? – Дина погладила пальцем рюмку. – Вадик много лет жил один, от голода не умер. Почему сейчас должен начать голодать?
– Он всегда беспорядочно питался. – Телепин видел, как жене не хочется разговаривать с Диной. – У него не может быть здорового желудка. А я не хочу потерять брата.
– У меня отличный желудок. И я отлично питаюсь, Дина хорошо готовит. Кстати, – Вадим почему-то посмотрел на Телепина, – мы решили пожениться.
– Поздравляю, – тихо сказала Вика. – Но, может быть, немного подождать со свадьбой? Ведь только что убили Славу.
– Мы подождем, – кивнула Дина.
– Я помню, что Славу убили! – прошипел Вадим, сжал губы, потянулся к рюмке, покрутил ее и залпом выпил.
Часть гостей дружно поднялась, попрощалась. Подошел Осокин, еще раз посочувствовал, ободряюще потрепал Вику по плечу.
– Мы тоже пойдем, – поднялся Телепин. – Пойдем, Вика.
Такси он вызвал в холле ресторана. Машину подали быстро, он сел сзади, рядом с женой.
– Наверное, зря мы так рано ушли, – вздохнула она.
– Почему зря? – Телепин пожал плечами. – Славу мы всегда будем помнить, а демонстрировать перед кем-то свою скорбь – лишнее.
– Коля, я не знаю, что бы я без тебя делала, – прижалась к нему Вика.
– Ты никогда не будешь без меня, – погладил он ее по плечу.
В подъезде консьерж радостно заулыбался Вике.
– Как ваша голова, Валерий Иванович? – остановилась она у его будки. – Сходили к врачу?
