При ближайшем рассмотрении обнаружилась бронзовая табличка с лаконичной надписью «Леднев Василий Григорьевич». И все. Тот, кому надо, поймет, а празднолюбопытствующим тут делать нечего. Уважает господин сыщик как себя, так и свое время.
— Разрешите? — постучав, приоткрыл дверь Иван.
Голубеву никак нельзя. Этот сыщик знает его в лицо. Даром, что ли, висел у него на хвосте. Если он и впрямь мастер своего дела, то опознает Петра Анисимовича даже с бородой по самые глаза. Фигура, манера держаться, жесты — все это индивидуально.
— Прошу, — послышался голос, который никак не мог принадлежать человеку героического сложения.
Впрочем, сыщик и не был великаном. Голубев хорошо его рассмотрел, когда срисовал слежку. Этот самый Леднев был каким-то средним. Во всем. Среднего роста, среднего сложения, эдакая серая и неприметная мышка. Для его рода деятельности — то, что надо. Такого точно не приметишь и уж тем более не запомнишь. У Голубева получилось только благодаря тому, что он уже много лет ходит по краю и вовсе не собирается сверзиться вниз.
— Жди здесь, — бросил через плечо Иван, проходя в кабинет. — Райончик у вас не очень. Вот пришлось взять сопровождающего, — послышался его голос уже из кабинета.
И тут же пропал, отсеченный толстой деревянной дверью, к тому же обитой дерматином с ватной набивкой. Все верно, посторонним слышать разговоры сыщика с клиентами незачем. Нет, конечно, если на повышенных тонах или там зарядить от души, так что мебель по полу заскребет, тогда другое дело.
Ага. Слышал, похоже, не один Голубев. Раздались шаги старика-сторожа. Прыткий старичок. Да и крепок еще. Вот он, появился, семеня по ступеням, с ружьем наперевес.
— Чего это у вас?
— А я знаю? — пожал плечами Петр Анисимович. — Товарищ мой зашел, а потом это. Может, мебель помогает двигать, может, поссорились. Хотя вряд ли. Вон опять тихо.
— А ну отойди к окну, — наставив стволы на Голубева, потребовал сторож.
— Ты чего, дед? Рехнулся?
— Рехнешься тут с вами. У Григорича работа нервная, всякий люд бывает. Случаются и с дурной головой. Отойди к окну от греха.
— Все-все, понял. Отхожу.
Голубев в точности выполнил указание сторожа, выставив перед собой руки в примирительном жесте. Правда, старику это все одно не помогло. Когда он подошел к двери, та распахнулась, и в коридор вышел Иван, едва не упершись грудью в стволы. Сразу же оценив обстановку, он уставился на старика и возмущенно прорычал:
— Ты чего, рехнулся, старый?!
От неожиданности сторож растерялся. Иван же отвел стволы в сторону, немного подшагнул и без замаха влепил ему кулаком в челюсть. Старик только взбрыкнул ногами в полете и с глухим стуком упал на истертый деревянный пол, оставив ружье в руках обидчика. Иван быстро присел над стариком, и в коридоре послышался явственный хруст ломаемых шейных позвонков.
— Петр Анисимович, вас и на минуту нельзя оставить, — поднимаясь на ноги, осуждающе произнес Иван.
— Нечего было мебелью греметь, как грузчики во время переезда, — подходя к двери, парировал Голубев. — Тот-то, надеюсь, жив?
— Жив. Я его связал. Представляете, этот умник под столом пистолетик сжимал.
— Ничего удивительного, при его-то занятии. Спустись вниз, запри входную дверь. Гостей нам еще не хватало.
Иван кивнул в знак согласия и отправился выполнять распоряжение старшего. Голубев же вошел в кабинет. Иван тут уже похозяйничал. Шторы занавешены, причем они столь плотные, что наверняка на улицу не проскальзывает ни один лучик. И это хорошо.
Кабинет не впечатляет размерами. У окна рабочий стол, вдоль стены книжный шкаф и несколько стульев. Слева от стола дверь в соседнюю комнату. Все верно, Голубев обратил внимание на то, что окно светилось одно, второе от угла. Значит, есть другая комната. Хм. Наверняка там находится реквизит и снаряжение, необходимые для работы. А еще, коль скоро нет ничего подобного здесь, там же должен находиться архив. Его не может не быть.
— Пришли в себя? Вот и хорошо, — видя, что привязанный к стулу сыщик открыл глаза, спокойно произнес Голубев. — Только прошу вас отнестись к происходящему с точки зрения профессионала. Вы делали работу, за которую вам наверняка хорошо заплатили, и у меня нет причин ненавидеть вас и причинять лишние страдания. Все, что я хочу, — это получить исчерпывающую информацию о вашем нанимателе. Вы готовы мне ее предоставить?
Рот связанного сыщика был заткнут кляпом. Поэтому он даже не пытался мычать, чтобы что-то ответить, а просто отрицательно качнул головой. Причем сделал это медленно, с достоинством. Гордый. А еще знает себе цену. Н-да. Крепкий орешек. Не смотри, что плюгавый. Нет, разговорить можно любого. Просто с этим быстро не получится. Семь потов сойдет. А времени-то и нет.
— Василий Григорьевич, голубчик, ну посудите сами, кто он вам? Наниматель. Совершенно посторонний человек. Я понятия не имею, что вы успели узнать про меня. Поэтому оставить вас в живых просто не могу. И только от вас зависит, как вы будете умирать, мучительно и медленно или быстро и безболезненно. Один выстрел в голову, и ваши мозги вылетят наружу, оставив пустую оболочку тела.
Вернулся Иван. Голубев указал ему на дверь, ведущую в дальнюю комнату. Та оказалась незапертой. Щелкнул выключатель, и комната наполнилась светом.
— Гримерная, полки с разным инвентарем и ящики картотеки, от «а» до «я». Ого, да у него тут самые последние модели фотоаппаратов, даже синематограф есть, — послышался голос Ивана.
Ну да. Архив. А что в том архиве искать? Вот в чем вопрос. Можно, конечно, его уничтожить. Но проблему это не решит. Ведь степень осведомленности нанимателя остается неизвестной. Нужно убирать всю цепочку. Хотя бы потому, что, оставшись невредимым, заказчик продолжит поиски. А тогда все может повториться. Вот только где гарантия, что Голубев вновь своевременно обнаружит опасность?
— Будешь молчать?
В ответ равнодушный взгляд. Господи, ну откуда берутся такие дураки. Ну к чему? К чему принимать мучительную смерть? Непонятно. Жаль, что этот умник не женат и бездетный. Семья — самый верный и безотказный рычаг, срабатывающий в девяноста девяти случаях. И даже с десятыми, если не сотыми долями.
Раздумывая над тем, как поступить, Голубев начал подбирать упавшие на пол бумаги. За этим занятием его и застал Иван. Правда, бросаться помогать начальству не стал. Он прекрасно знал повадки Петра Анисимовича и понимал, что не стоит ему сейчас мешать.
— «Связаться с Рязанцевым», — подняв перекидной календарь и перелистнув на завтрашний день, прочел Голубев. — Хм. Рязанцев. Рязанцев. Что-то знакомое.
Скользнул взглядом по сыщику. Тот совершенно спокоен, никакой реакции. Похоже, пустышка, и этот Рязанцев не является его нанимателем, а если и является, то не тем, который нужен. Хотя…
Голубев прошел в соседнюю комнату и, найдя ящик на букву «р», выставил его на столик. Тот, похоже, как раз и предназначался для работы с архивом. Во всяком случае, расположен достаточно удобно. Итак, Рязанцевых двое. Купец первой гильдии. Никаких ассоциаций. Хм. Адвокат. Ну конечно, вот откуда ему знакома эта фамилия! Это же самый известный и модный адвокат столицы. Интересно, и что ему понадобилось от сыщика?
