– Му, Бу, Фу… мне без разницы, – разозлился Костин. – Короче, чеши скорей в кабинет Милова. Встретимся перед его офисом, а пока придется ввести тебя в курс дела по телефону. Слушай внимательно, не перебивай меня, как обычно…
Глава 29
– Что случилось? – спросил Валерий Борисович, когда мы с Костиным вошли в кабинет.
– Вы позвали Бориса, Надежду и Анжелику? – вопросом на вопрос ответил Володя.
– Произошла неприятность? – воскликнула сестра Милова, вбегая в кабинет.
За ней молча шел Боря.
– Скажите скорей, в чем дело? – добавила Галина Михайловна, появляясь в кабинете следом за дочерью и внуком.
– Мама, ты-то зачем явилась? – выразил недовольство сын.
– Если моя девочка сломя голову бежит в офис к брату, забыв выключить на кухне свет, значит, у нас в семье форс-мажор. Без меня не обойтись, – торжественно заявила пожилая дама. – Я заварила успокаивающий чай.
Валерий молча смотрел на мать, а та, вытащив из своей сумки здоровенный термос, водрузила его на письменный стол и крикнула:
– Олечка, принесите кружечки! Фарфоровые, пустые.
– Чаепитие в Дурищах? – хмыкнул Борис. – Отличная идея. Дядя рад угостить родственников в разгар рабочего дня заваркой из корней лопуха.
– Это мы попросили вас прийти, – объяснил Костин, – возникла проблема.
– Боже правый! – заломила руки Галина Михайловна. – У нас в городской квартире пожар? Господи, я так и знала, что беда случится. Предупреждала, предостерегала – нельзя делать теплые полы. Но разве меня послушают? Ужас! Катастрофа! Мы погорельцы! Где Ольга? Валера, почему твоя секретарша до сих пор не подала посуду?
Милов нажал кнопку селектора и рявкнул:
– Где чашки?
– Заваривается еще, – донесся ответ.
– Нужны только кружки, – простонала мать хозяина, – напиток у нас свой!
– Немедленно посуду сюда! – потребовал шеф.
– Галина Михайловна, не волнуйтесь, апартаменты в полном порядке, – начала я успокаивать старшую Милову.
Та схватилась за щеки.
– Боже! Спасибо! Какая радость! Цела квартира, где я счастливо жила с Харитоном!
– Вроде вашего супруга звали Борисом, – напомнила я.
– Не о нем речь, – отмахнулась пожилая дама, – о верном друге, о пуделе Харитоне.
– О, бабуля любила собаку больше супруга! – заржал Борис.
– Замолчи, – велел дядя.
– Давайте успокоимся и выслушаем Владимира, – попросила я.
– Можно? – спросил от входной двери тихий голос.
– Конечно, – расцвел улыбкой Валерий Борисович. – Входи, Лика, садись.
Анжелика, одетая в красивое платье небесно-голубого цвета и обутая в дорогие туфельки из красной лаковой кожи, опустилась в кресло.
– Кто это очаровательное небесное создание? – изумилась Галина Михайловна. – Познакомьте нас.
– Мама, это Анжелика, бывшая девушка Боречки, – уточнила Надежда.
– Да нет, Надя, ты путаешь, – возразила Галина Михайловна, – девочка Бореньки тоже была ничего, но простой крестьянской внешности. И одевалась дешево, этакая милая пейзанка из колхоза. Сейчас же я вижу дорого одетую девушку из высшего света. Платье у нее от Шанель, вон логотип, и туфли от Прада, у меня такие же… Надюша, ты шутишь? Это не Анжелика!
Я опустила глаза. Ай да Галина Михайловна! Старушка совсем не так проста, как кажется. На что угодно спорю, бабка узнала Лику, она явно в курсе, что девушка бросила ее внука, поэтому ухитрилась менее чем за минуту наговорить ей гадостей. Сначала назвала ее «дешево одетой пейзанкой из колхоза», а потом прямо намекнула, что девица поменяла Бориса на богатого любовника, который может ей купить платье от Коко. И все это сладким голосом, с очаровательной улыбкой на устах. Это вам не вопль на коммунальной кухне: «Машка, коза кривая, дура кривоногая», а высший пилотаж классической школы вежливого хамства.
В глазах Валерия Борисовича зажегся огонь.
– Мама, перестань оскорблять Лику!
Галина Михайловна сложила руки на груди.
– Дорогой! Я? Оскорбляю? Ты можешь вспомнить хоть один раз, когда твоя мамочка нелюбезно приняла твою невесту? Всегда говорила и тебе, и Надюше: «Дети, любимые, мне все равно, с кем вы решили жить, с мужчиной-женщиной, да хоть с верблюдом в розовую клеточку. Если вам хорошо с чудовищем без ума, сердца и воспитания, то я буду не пойми кого, из убогой семьи вышедшего обожать да тортом угощать. Разве когда-нибудь, Валерочка, я косо глянула на твою жену? Вот только постоянно забываю, сколько их у тебя было. Три? Пять? Девять? Но ни одна не может бросить в меня камень, всех я привечала. Помню, была темненькая такая, с алчной мордочкой, я ей трусы покупала. Увидела, какое белье у несчастной, прослезилась и отвела невестку в магазин. О! Наташей ее звали, вспомнила. Как же она деньги тратила – с восторгом! И только после того, как ты Наташу сменил на э… на ту беленькую… на мышь похожую… она еще вечно машины новые требовала, пока с тобой жила… хитренькая такая, ростом мне по грудь, миниатюрная крыска… О! Полина! Так вот, только после того, как ты Наташу на Полину поменял, я тебе деликатно тет-а-тет шепнула: «Сыночек, никогда не женись на нищете, она не приучена к деньгам, хочет все и сразу. А ты богат. Поэтому учитывай, что такие Наташи, проститутки по сути, любить мужчину могут лишь за деньги. Ну хорошо, не за деньги, а за платье от Шанель, например. Пару раз обжегся – делай выводы». Но это было только тебе сказано и по секрету. Всем твоим женам я улыбалась и любила их… пока они с тобой жили.
Борис зааплодировал:
– Браво, бабуля! Респект и уважуха!
– Боренька, – умилилась Галина Михайловна, – и ты внимательно выбирай девочек, сразу в дом не тащи. Незачем студенткам в ситцевых халатах ваш с мамой особняк видеть. Эти нищие спят и видят, как бы им ситцевые халаты на платья от Шанель поменять.
– Ну хватит! – взвился Валерий Борисович. – Сейчас, конечно, не время и не место, да и обстановка не подходящая для объявления радостной вести, но чтобы остановить тебя, мама, сообщаю: мы с Ликой намерены в декабре пожениться.
Костин крякнул:
– Вот она, вишенка на торт.
– Валерик, как же так? – ахнула Надежда. – Анжелика ведь девочка Боречки, у них все было серьезно.
– Да нет, мама, – сказал Борис, – мы просто трахались от скуки. А потом я ее бросил, потому что эта шпала мне в постели не айс.
Милов побагровел:
– Борис!
– Что такое, дядя Валера? – заморгал племянник. – Я молодой, люблю девушек, и в этом смысле похож на тебя. Ну спала Лика со мной, теперь спит с тобой. В чем проблема-то? Значит, она станет моей тетей на ближайшие три года? Очень рад за вас обоих. Кстати, можно мне быть твоим шафером, дядя?
