Костин потер рукой затылок.
– Где письмо самоубийцы?
– У Нины, – ответила я.
– Надо мне с ней потолковать, – протянул Вовка.
Я сорвала травинку и начала накручивать ее на палец.
– Утром на посту сидела другая медсестра, Нина дежурила ночью, значит, она сменилась и ушла домой.
Костин положил ногу на ногу, я посмотрела на его ботинок и не удержалась от комментария:
– Мрак! Белые носки с коричневыми туфлями, надо же такое придумать.
Володя пошевелил ногой.
– Жена в командировке, укатила на две недели, так что я соломенный вдовец. Чистое белье закончилось, эти носки я из спортивной сумки вытащил, на фитнес в них хожу.
– Сейчас стирка не представляет проблемы, – менторски завела я. – Сунул в машину грязное, нажал кнопку, и порядок.
– Не мог открыть дверцу, – признался Вовка.
Мне стало смешно.
– А ты проверил, подключена ли «прачка» к сети?
– Надо было? – удивился Костин.
Я расхохоталась:
– Агрегат от электричества работает.
– Как-то в голову не пришло посмотреть, – растерялся приятель. – Вообще-то я хозяйством не занимаюсь.
– Вот и ходишь чудовищем, – еще больше развеселилась я.
– Ерунда, – отмахнулся Костин, – есть носки, и ладно. Мне не нравится, когда мужики на босу ногу штиблеты натягивают, как вон тот пижон, что к лавочке приближается.
Я повернула голову и увидела мужчину в джинсах, клетчатой рубашке и мокасинах. Он поравнялся со скамейкой, на которой сидели мы с Володей, и приятным голосом спросил:
– Вы – Лампа? Правильно?
– А вы Валерий Борисович Милов, главнокомандующий медцентра и его земель, – улыбнулась я. – Разрешите вам представить моего близкого друга Владимира.
– Мы с господином Костиным регулярно встречаемся на днях рождения у Кати. У меня хорошая память на лица, – сказал владелец клиники.
– И на фамилии тоже, – добавил Володя. – А вот я вас не узнал.
– Надеюсь, не потому, что я сильно постарел, – усмехнулся Милов. – Рад встрече. Жаль, конечно, что при таких обстоятельствах вас, Лампа, увидел. Навернуться с лестницы не самое удачное дело. Кое-кто, спланировав на пол, ломал шею.
Я повертела головой в разные стороны.
– Моя, к счастью, в целости и сохранности.
– Вам просто повезло, – заметил Милов. – Что-то беспокоит?
– Все отлично, – заверила я.
– А вот меня беспокоит, – заявил Костин.
– Что не так? – мигом заинтересовался Валерий Борисович.
– В клинике довели до суицида женщину, – сообщил Костин. – Я как раз хотел вас отыскать и рассказать о произошедшем.
Милов сел рядом со мной на скамейку.
– Не понял. О ком идет речь?
– О Галкиной Раисе Петровне, – уточнил Костин, – ей не так давно удалили липому.
– Рая? – удивился Валерий. – У нее все хорошо. Никаких проблем, кроме глупейшим образом сломанной руки. Страсть к чистоте подводит многих женщин. Из десяти дам, приехавших к нам с разными травмами, семеро точно покалечились дома, занимаясь уборкой. Например, начали мыть окно, встали босыми ногами на подоконник и упали. Хорошо, если внутрь комнаты, а не на улицу. А недавно была у нас травма черепа. Симпатичная тетушка решила пол на кухне отдраить и налила на линолеум какой-то жидкости. Потом взяла тряпку, скинула тапки и… упала головой прямо на открытую дверцу кухонного шкафчика. Когда я слышу в палате от забинтованной пациентки: «Доктор, я пошла босиком…» – то дальше ей ничего и говорить не надо, я прекрасно знаю, что услышу: «Ноги разъехались, я шлепнулась». «Пойти босиком» – это классика травматологии. Вот вы, Лампа, тоже небось без тапочек на стремянку взгромоздились? Верно?
– Угадали, – призналась я.
– А Раиса хотела парадный сервиз перемыть, – покачал головой Милов. – Взгромоздилась на табуретку, чтобы посуду из верхнего отделения буфета добыть, и, естественно, сбросила туфли. Итог – перелом руки. Теперь объясните мне, зачем драить совершенно чистые тарелки-блюда, которыми раз в пять лет пользуются? Раз уж Галкина в мои руки попала, я ее уговорил липому удалить, а то она все сопротивлялась, мол, времени нет. Но тут у нее аргументов против операции не нашлось. Вы что-то путаете, Раиса не могла покончить с собой. Она обожает сына и своего мальчика никогда не оставит. Галкина недовольна невесткой, считает Валю недостойной сокровища по имени Пашенька.
– А вы хорошо знаете Галкиных, – отметил Костин.
Валерий улыбнулся:
– Мы много лет жили на одной лестничной клетке. Раиса работала портнихой в закрытом для простой публики ателье, где шили обновки чиновным и знаменитым. В мастерскую поставляли заграничные ткани, фурнитуру. У Раечки золотые руки, она из копеечного ситца такие летние рубашки мне мастерила, что все девочки в институте ахали и говорили: «Валера, у тебя, наверное, родители дипломаты, вон ты как одет!» А я держал фасон, не рассказывал, что мне просто с соседкой повезло. Потом Рая стала заведовать ателье, в перестройку она его выкупила. Но скоро поняла: на рынок одежды хлынул поток дешевых китайских тряпок, конкурировать с массовым пошивом невозможно. Пусть шмотье из барахла, сшито вкривь и вкось, зато копеечное и один в один повторяет работы дизайнеров с мировыми именами. Рая умная дама, поэтому начала работать для пышек, чей размер пятьдесят восемь и больше. Сейчас у нее от клиентов отбоя нет. Сын Галкиной избалован, капризен, обидчив, как человек Павел мне не очень нравится, но как закройщик он – гений. А его жена Валентина прекрасная портниха и мастер пиара. У Галкиных успешное дело, они процветают. Я считал Раису кем-то вроде своей тети. Моя мать служила врачом, брала побольше ночных дежурств, чтобы меня на ноги поставить, вот Раечка и забирала меня из садика, к себе приводила. Покормит соседка «подкидыша», сядет у телевизора с вязанием, а мне лоскут ткани даст и кучу пуговиц. Последние следовало разными способами к тряпице пришить.
– А что, есть разные способы пришивания пуговиц? – изумился Костин.
Милов засмеялся:
– Конечно. Крест-накрест, квадратиком, на ножке, в обмотке. Да и сами пуговицы разные: две дырочки, четыре, шесть. Я до сих пор мастер по притачиванию пуговиц.
– Простите, Валерий Борисович, неужели вам никто не докладывает о том, что происходит в клинике? – спросила я. – О смерти больной, которая под вашим личным покровительством лечится, вы ничего не знаете.
– Только сегодня утром прилетел из Китая, – ответил хозяин медцентра. И пояснил: – Ищу хорошего гомеопата и остеопата. Отсутствовал четыре дня, всеми делами ведала Элеонора Глебовна. Я как раз шел к ней, но увидел вас и задержался. Нора мне не звонила, значит, все в порядке.
