— Здесь.
— Можешь ее позвать?
— Нет. Дома только мама. А тетя Света сегодня домой уехала.
— Домой? А далеко ее дом?
— Далеко. В Ульяновске.
— Ну и ну, — присвистнул Гордеев. — И давно она уехала?
— Нет, около часа назад. А вы кто?
Юрий Петрович ничего не ответил. Он уже мчался вниз по лестнице.
«Главное — успеть перехватить ее, иначе все пропало… В Ульяновске ее в жизни не найдешь… Хотя, если не успею, придется ехать… Адрес наверняка известен…» — проносилось у него в голове.
Нарушая все правила дорожного движения, Гордеев рванул на вокзал. Садовое кольцо, как обычно, было забито. Он петлял дворами, выезжал на встречную полосу, летел на красный сигнал светофора…
«Господи, меня, наверное, за всю мою долгую жизнь столько не материли, сколько за одну эту поездку на вокзал», — подумал Гордеев.
Но уже через двадцать минут Гордеев был у окошка справочной службы Павелецкого вокзала.
— Девушка, скажите, когда отходит поезд на Ульяновск?
— Через девять минут.
— С какого пути?
— С третьего.
— А я могу узнать у вас, в каком вагоне едет нужный мне человек?
— Вообще-то я не могу давать такую информацию.
— Девушка, милая, это вопрос жизни и смерти, — взмолился Гордеев.
— Ну хорошо, только никому не рассказывайте, — улыбнулась девушка. — Как зовут вашего нужного человека?
— Киселева Светлана Викторовна.
Девушка быстро застучала пальчиками по клавиатуре компьютера. Через минуту она сказала:
— Вот, есть Киселева. Четырнадцатый вагон, двадцать шестое место.
Гордеев побежал к поезду, расталкивая людей, спотыкаясь о дорожные баулы и чемоданы. Вслед ему неслась непрерывная брань, на которую он не обращал внимания. Наконец он нашел нужный ему поезд, отставил орущую «ты куда» проводницу в сторону и буквально ворвался в вагон.
Здесь яблоку негде было упасть. Плацкартный вагон был битком набит отъезжающими, провожающими и их вещами. Гордеев с трудом пробирался через чемоданы, сумки, баулы, какие-то тюки. Наконец он добрался до нужного ему места и заметил знакомые со вчерашнего дня иссиня-черные локоны.
— Добрый день!
Медсестра подняла голову.
— З-здравствуйте. — Судя по всему, меньше всего на свете она рассчитывала встретить тут Гордеева.
— Светлана Викторовна, куда же вы убегаете? Вернее, от кого? — наклонился он над медсестрой.
— Что вам надо? — вздрогнула женщина. — Кто вы такой?
— А вы разве меня не помните, я приходил вчера к Каштановой во время вашего дежурства.
— Помню. И что вам надо?
— Я хочу знать, что произошло с девушкой, — без обиняков поинтересовался Гордеев.
— Для этого вы примчались за мной на вокзал?
— Как-видите!
— И совершенно напрасно. — Медсестра быстро взяла себя в руки. — Гораздо проще было бы запросить историю болезни в больнице.
— И все-таки. Отчего она умерла?
— Ольга Каштанова скончалась прошлой ночью от кровоизлияния в мозг.
— Это официальная причина смерти?
Пассажиры, которые потихоньку рассаживались по своим местам, внимательно слушали разговор, поэтому Гордеев перешел на шепот. Медсестра последовала его примеру.
— Да. Официальная. Об этом составлен акт и сделана запись в истории болезни.
— Послушайте, мне абсолютно наплевать на то, что написано в истории болезни, — взвился Гордеев. — Я хочу знать, отчего умерла Каштанова!
— Отстаньте от меня, я вам уже все сказала, — прошептала Киселева.
— Вы сказали неправду, а если и дальше будете продолжать в том же духе, устрою так, что вас с этого поезда снимет милиция.
— Но я же ничего не сделала!
— Светлана Викторовна, — Гордеев справился с собой, еще понизил голос и заговорил спокойным, мягким тоном, — я понимаю, что вы от кого-то убегаете. Если вы сейчас расскажете мне правду, то благополучно доберетесь до своего родного Ульяновска, если же нет, я не могу гарантировать вам безопасности.
— Что вы имеете в виду? Какой еще безопасности? Вы что, хотите сказать, что со мной может что-то произойти? Вы мне угрожаете?
— Нет… Я вам не угрожаю, помилуй бог. Но те люди, которые убили Каштанову, вполне могут сделать то же самое и с вами. Поэтому в ваших интересах рассказать мне все, как было. Тогда я помогу вам.
— Я не могу вам рассказать, — женщина теребила в руках край шарфа.
— Почему? Кто-то угрожал вам?
— Да, — подтвердила она, сделав паузу.
— Я обещаю, что с вами ничего не случится, если вы все мне расскажете.
— Обещаете?! Я вас вижу второй раз в жизни. Почему я должна вам верить?
— Я адвокат, — Гордеев достал визитку, — вы можете на меня рассчитывать в любом случае. Я полностью гарантирую, что информация, которую вы мне сообщите, не будет известна больше никому.
— Ну хорошо, — сдалась наконец Киселева. — Вчерашней ночью было мое дежурство. Должно быть, я задремала и проснулась около трех часов, потому что мне показалось, что кто-то закричал. Я встала и пошла проверить, все ли в порядке. Когда я заглянула в палату к Каштановой, то увидела, что какой-то мужчина душит ее. Я вскрикнула, он подбежал ко мне… Он угрожал мне ножом, пообещал расправиться со всеми моими родными, если я кому-нибудь что-нибудь расскажу. Я клялась, что не сделаю этого, но все равно я боюсь. Они убьют меня, если я не уеду.
Киселева заплакала.
— Вы можете описать этого человека? — Гордеев посмотрел на часы. До отхода поезда оставалось совсем мало времени.
— Нет, не могу, — покачала она головой. — Была ночь, очень слабый свет. Я поняла только, что он не русский.
— То есть?
— Ну я не знаю, он с акцентом говорил.
— С кавказским?
— Да, откуда вы знаете?
— Догадался. Птица говорун отличается умом и сообразительностью. Скажите, ведь с Каштановой в палате лежали еще две женщины. Куда они делись? Тоже кровоизлияние в мозг? Или вы еще что-то придумали?
— Их перевели в другую палату в тот вечер.
— По какой причине?
— У нас есть другие палаты. Они более комфортабельные, там лучше обслуживание, лекарства, еда, но за них нужно платить довольно приличные деньги.
— У вас в больнице лежали две престарелые миллионерши?
— Почему? — удивилась Киселева.
— А вы можете себе представить, что эти бабушки заплатили из своей пенсии?
