Анна окинула ее взглядом: халатик розовый с драконами распахнулся, обнажая полноватые бедра, глубокий вырез не скрывает кружево черного бюстгальтера, а на лице блуждает нехорошая, злая улыбка.
«Лучше иметь четырех любовников, чем смотреть до утра в полном одиночестве порнуху и жечь итальянские кастрюли». Она хотела это сказать, но не сказала. Словно этим могла осквернить самое себя.
– Смотри не сбейся со счета… – Вот теперь разговор был точно закончен. Причем разговор весьма полезный. Ведь теперь она знает, как выглядит человек, открывший дверь ее квартиры и принесший молокоотсос. Надо срочно позвонить Матайтису и сообщить об этом. А вдруг это и есть Александр Борисович Вегеле?
Омлет получился нежный, сочный, и Анна похвалила Машу.
– Вы с кем-то разговаривали на лестнице.
– Это у соседки сгорела картошка. Она забыла и оставила кастрюлю на плите. Знаешь, она сказала мне, что поздно вечером, когда я ушла, а ты спала, в квартиру зашел мужчина в клетчатом пиджаке.
– Как это зашел?
– Получается, что или я забыла запереть двери (но это исключено), или же у него были ключи от моей квартиры.
– И вы так спокойно об этом говорите?
– А что делать? Я могу, конечно, пригласить сюда кого-нибудь из милиции, чтобы нас охраняли, но ведь мы же ничего не знаем о тебе, Маша. А вдруг окажется, что тебе нельзя появляться на людях? Может, ты случайно сбила кого на машине и тебя разыскивают. Еще я подумала о том, что от тебя, возможно, кто-то захотел избавиться не потому, что ты сама лично в чем-то виновата, а потому, что ты – свидетель. Невинный человек, который увидел или услышал то, что ему нельзя было видеть и слышать. Понимаешь, мне бы хотелось быть с тобой откровенной, поэтому я и говорю тебе такие вот неприятные для тебя вещи. Но ведь и я рискую, держа тебя здесь.
– Если вы боитесь меня, то я могу уйти… – Маша отодвинула от себя тарелку с омлетом и заплакала. Анна увидела, как крупные слезы капают прямо в тарелку.
– Ты извини меня, Машенька… – Она обняла ее и прижала к себе. – Я веду себя ужасно. Но это потому, что я напугана. Знаешь, о чем я подумала, когда увидела этот дурацкий молокоотсос?
– О чем? – Маша громко икнула, словно сдерживая рвущиеся наружу рыдания. А ведь она может сорваться. Нервы ее на пределе, а я ей говорю такое…
– О том, что ты сама где-то взяла эту штуку, – между тем говорила Анна, не в силах остановиться. – Взяла и поставила на столик. Мне и в голову не могло прийти, что в квартиру мог войти кто-то посторонний.
– Но зачем бы я стала это делать? Что такое молокоотсос? У кого из нас есть молоко? У тебя? У меня?
– Если бы я только знала, откуда он здесь взялся и что все это вообще значит… Ладно, оставим этот разговор. Я ведь уже извинилась. Ты как себя сегодня чувствуешь?
– Теперь неважно. Меня тошнит, голова кружится и болит. Я бы с удовольствием легла.
– Вот и ложись. А я поеду в город. Мне надо навести кое-какие справки. А чтобы тебя никто не потревожил, я запру тебя, помимо трех, еще и на четвертый замок, ключ от которого есть только у меня. Ни Миша, ни Гриша, никто не сможет открыть двери, пока я не вернусь.
– Значит, вы все-таки подозреваете кого-то из них?
– Нет, но их ключами могли воспользоваться неизвестные нам люди. Ты не веришь в колдовство?
– Нет.
– Вот и я тоже нет. Значит, этот молокоотсос в квартиру кто-то принес. И этот «кто-то» – вполне реальная личность. Мужчина. Больше того, его видела соседка Ира, которая сказала, что он носит клетчатый пиджак.
Анна поговорила с Машей еще немного, успокоила ее как могла, после чего позвонила Максиму, чтобы уточнить время и место встречи. Он же обещал поехать вместе с ней на квартиру Персица и Вегеле. Но телефон Матайтиса молчал, и тогда Анна, не желая больше ждать, решила отправиться в Строгино одна. Но на этот раз не на метро, а на своей машине.
Она едва дотянула до первой заправки – бак был пуст. В машине воспоминания нахлынули с новой силой. Ей не верилось, что она была способна из-за Михаила решиться на такой дикий поступок, на такую безрассудную выходку, в результате которой нажила себе кучу проблем. Захотела умереть от любви. Разве мужчина, какой бы он ни был, стоит такой жертвы? Она теперь уже почти ненавидела Михаила, и определение «приторный», данное Ириной, показалось ей даже недостаточно емким, недостаточно убедительным и оскорбительным.
Был солнечный теплый день, и Анна открыла окно. Свежий ветер ворвался в салон и словно выветрил из него все то, чтобы было связано с долгой и опасной поездкой. Это была не я.
Сергей Персиц жил в многоэтажке на улице Маршала Катукова. Анна быстро нашла его дом и квартиру. Он жил на первом этаже в двухкомнатной квартире. Она определила это, попросившись в аналогичную квартиру – только на втором этаже, якобы для того, чтобы осмотреть ее перед тем, как купить ее у Персица. Сосед-пенсионер, с легкостью впустивший ее к себе домой, вытаращил на нее глаза.
– Как вы сказали, гражданка? Хотите купить квартиру у Сергея?
– Ну да. Он же в Ростов собирается. Так мне, во всяком случае, сказали в агентстве по недвижимости.
– А вы сами-то с ним разговаривали? – спросил он осторожно.
– Конечно.
– И давно?
– С неделю тому назад.
– Значит, вы ничего не знаете?
– А что я должна знать? Неужели он уже продал квартиру? – Она изображала из себя полную идиотку.
– Сережа умер. Он погиб.
– Как так? – Она прикрыла рот рукой и подумала в этот момент, что и не подозревала о том, сколько в ней цинизма и жестокости.
– Он разбился в автокатастрофе.
– А жена?
– Какая жена? У него не было жены.
– Вы извините, я веду себя, наверное, крайне эгоистично, но ведь я не была знакома с ним… просто я подумала, что, раз он погиб, может, его жена или кто-то из близких продадут мне эту квартиру? Понимаете, меня очень устраивает этот район.
– То, что жены у него нет, это точно. Женщины у него, конечно, были, вернее, девушки молоденькие, но жил он один. Хороший парень был, видный, положительный, зарабатывал хорошо. Мне нравятся такие. Терпеть не могу лентяев и пьяниц. А Сергей не пил. Музыку любил. Бывало, как врубит, аж стены дрожат… Но я не в обиде на него, нет. Жалко парня. Его брат приезжал из Ростова, ко мне заходил. Спрашивал тоже про него. Тот должен был сказать ему что-то важное. Он вот, как и вы, думал, что он собирается жениться. Но нет, не собирался. А если и собирался, так это только одни мысли были. Посудите сами, если бы у него была невеста, разве она не пришла бы на похороны, не явилась бы в морг? Ведь все соседи знали, что он умер.
– Наверное, вы правы…
– Конечно, прав.
