* * *
Поскольку в ответ на официальный запрос Федеральная служба безопасности сообщила, что покойный Рамон Гонсалес к сотрудничеству никогда не привлекался, оставалось лишь переговорить с человеком, владеющим жестовым испанским, и приказ Деда будет исполнен. Лучко решил не откладывать и снова связался с «Ассоциацией переводчиков жестового языка». Ему обещали помочь в самое ближайшее время.
* * *
Глеб сидел за столом и раз за разом выводил на листе бумаги странный узор, которым была украшена калитка в его видении. Теперь он был почти уверен, что конус, который они с Вероникой поначалу приняли за сложенный зонт, больше смахивает на острие ножа или наконечник копья. А то, что казалось похожим на раскрытый зонт и морскую звезду, скорее напоминает стоящего человечка в высоком головном уборе. Тиара? Корона? Так, может, речь идет о каком-то царе?
Сломав всю голову, он решил отправить рисунок Лучко, с тем чтобы тот передал его Расторгуеву. Оставалось только уповать на дотошность эксперта – вдруг что-нибудь раскопает.
* * *
Командор на всю громкость включил CD с записью Amadigi di Gaula
[26]. Он дважды подряд с наслаждением прослушал увертюру, после чего с досадой выключил проигрыватель. Какая жалость! Опера в музыкальном смысле без преувеличения превосходна, но какого черта этот придурок Гендель написал партию Амадиса так высоко, так что ее может спеть либо кастрат, либо женщина? Ну где это видано, чтобы великого воина играла баба? Точно так же этот Гендель поступил и с главной партией в опере «Родриго». Как он только мог? Да, последний вестготский король проиграл войну и отдал страну на растерзание арабам, но это не повод к тому, чтобы писать его арии для контртенора, а в отсутствие оного отдавать их всяким травести. Какая горькая ирония судьбы!
[27]
Впрочем, ему ли удивляться? Разве не смертельный недуг самого Командора странным образом столкнул его с Дуарте и окольным путем привел к надежде на то, что под финал жизни ему все-таки удастся заполучить то, о чем он так долго мечтал? Эх, если бы только Хавьер не был таким упрямцем!
Пытаясь успокоить нервы, Командор вставил в проигрыватель очередной диск, сел в кресло и закрыл глаза. Это была недавно купленная запись еще одной оперы, посвященной все тому же Амадису. По окончании героической увертюры, заглавную партию мужественнейшего из рыцарей неожиданно запела обладательница звонкого меццо-сопрано.
Заткнув уши ладонями, Командор уронил голову на грудь. Какого черта! И Массне туда же!
* * *
Полистав телефонный справочник, Вероника отыскала там Хавьера Дуарте и тут же набрала номер. Голос на другом конце звучал настороженно. Мария Дуарте, поняв, что говорит с женой предполагаемого убийцы своего мужа, поначалу приняла Веронику в штыки и решительно отказалась от встречи. Вероника использовала последний оставшийся аргумент:
– Я теперь тоже вдова. И возможно, наших близких лишили жизни одни и те же люди. Нам нужно поговорить.
После недолгой паузы Мария Дуарте сдалась:
– Ладно, приходите.
* * *
Инспектор Рохас пришел на встречу с вице-мэром загодя, чтобы, не дай бог, не опоздать. Чавес приняла его точно в назначенное время. Рохас про себя отметил, что одетая в элегантный деловой костюм госпожа вице-мэр, несмотря на полное отсутствие косметики, выглядела весьма привлекательно: глаза как у молодой Сариты Монтьель, точеный, слегка вздернутый нос, маленькая аккуратная родинка на щеке, шикарные волосы до плеч. Картину портили только сердито поджатые губы.
Предложив кофе или воду на выбор, Чавес неожиданно спросила:
– Инспектор, вам знакомо такое понятие, как инвестиционный климат?
– …Э-э… разве что в общих чертах, – признался Рохас.
Вице-мэр как-то нехорошо прищурилась:
– Ах, вот как? Значит, в общих чертах? Ну а слово «спонсор»? Тоже в общих чертах?
Секунду подумав, инспектор предпочел дипломатично отмолчаться.
– А как, по-вашему, инспектор, что нужно городу для поддержания и реставрации памятников старины, которые круглый год привлекают в Толедо толпы туристов, желающих потратиться себе в удовольствие?
– Деньги?
– Браво, инспектор! Вы смекалистей, чем я ожидала. Действительно деньги. И я очень вас прошу, не вставайте у них на пути.
Рохас вскинул упрямый подбородок:
– Боюсь, я вас не совсем понял.
– Достаточно одного ложного слуха, одного неверного слова в прессе, и мы потеряем тех немногих благодетелей и инвесторов, что, несмотря на тяжелую экономическую ситуацию, помогают городу сохранить его историческое лицо.
– И что же прикажете делать? – криво усмехнувшись, спросил инспектор.
– Я вам не начальник и приказывать не могу. Делайте свое дело, не раскачивая лодку. Она и так дала течь.
– Да, понимаю.
– Вот и славно. И еще я в курсе того интереса, который испытывает к расследованию его преосвященство. Но не забывайте о том, что в конце концов Испания – это светское государство.
– Что ж, обещаю иметь это в виду.
Выразив почтение едва заметным поклоном, Рохас повернулся кругом.
* * *
Одежда сурдопереводчика-испаниста, любезно согласившегося заехать к Лучко в управление, вполне гармонировала с выбранной им языковой специализацией – он щеголял в майке с портретом Икера Касильяса, отчего капитан сразу с грустью вспомнил мертвого Гонсалеса. Портрет, правда, был несколько искажен изрядным пивным животиком, приходившимся на то место, где располагалась нижняя часть лица, отчего изображение стало карикатурным – подбородок капитана сборной Испании казался несоразмерно огромным, раза в полтора, а то и в два шире его лба.
Лучко, обожавшему Касильяса, стало за того обидно. «Уж кому-кому, а этому парню диета точно не помешала бы», – подумал капитан и тут же дал себе слово избавиться от собственного жирка, прочно обосновавшегося в районе талии и бедер.
Пригласив гостя в кабинет, Лучко объяснил тому суть дела. Переводчик подтвердил, что жест, означающий «смотреть», в точности совпадает с аналогичным испанским, что было уже неплохо.
– Ну а вот такой жест вы встречали?
И капитан без особой надежды развернул ладони под прямым углом и ударил указательные пальцы один о другой.
– Да, конечно, – уверенно ответил переводчик.
Следователь подался вперед.
– Серьезно? И что же он означает?
– Это название города.
– Топоним, значит? – блеснул словарным запасом капитан.
