Рохас продолжил просмотр. Вот пятнадцатью минутами позднее Гонсалеса, не отрывая от уха мобильный, кивнул вахтеру на прощание Хосе де ла Фуэнте.
Инспектор поставил на воспроизведение следующий файл. Сначала долго-долго ничего не происходило, а затем по коридору вальяжно прошагал Рафаэль Мартин, последним покинувший здание. Закрывая дверь, он как бы случайно поднял глаза на камеру. При этом Рохасу на миг показалось, что председатель фонда улыбнулся и даже приосанился, будто специально позируя невидимому соглядатаю. Впрочем, нарциссизм это еще не самый тяжкий грех.
Остановив воспроизведение, Рохас грязно выругался. Получалось, что у каждого из членов совета было полно времени, чтобы добраться до Талаверы и застрелить Дуарте.
* * *
В коробочке на подушечке из белого бархата лежала миниатюрная звезда, покрытая ярко-синей эмалью. По краям она была оторочена позолоченной каймой. Глеб попытался взять звездочку в руки, но оказалось, что она приколота к подушке застежкой.
– Значок?
– Заметь, не просто значок, а значок в виде звезды, – уточнила Вероника.
Глеб вгляделся повнимательнее.
– Смотри, здесь надпись.
На каждом из лучей, кроме того, что шел вверх, красовалась выгравированная готическим шрифтом буква. Буквы складывались в слово MECV.
– Тебе это о чем-нибудь говорит?
– Не-а.
Вероника расстегнула замок, извлекла звезду из подушки и развернула ее тыльной стороной.
– Тут какие-то цифры, только очень мелкие. – Она прищурила глаза. – Кажется, «восьмерка» и «шестерка». Да, точно, это «восемьдесят шесть». Что бы это значило?
– Больше всего смахивает на порядковый номер.
– Думаешь, что-то вроде клубного значка?
– Похоже.
– Хм, не об этой ли звезде пытался сообщить нам Рамон?
– Уж не думаешь ли ты, что эта та самая звезда, которая должна нам что-то «сказать»?
– Я к этому и клоню. Не хочешь заглянуть?
– Куда?
– Ну, не знаю, куда ты там обычно заглядываешь.
– Ах, это. Да, думаю, самое время.
Сев на диван, Глеб еще несколько минут вертел значок в руке, потом плотно зажал в кулаке и закрыл глаза.
* * *
По обыкновению подперев голову рукой, генерал, сделав Лучко знак, чтобы заходил, продолжал увлеченно смотреть на экран монитора.
– Лучко, сколько у тебя лишних килограммов?
Капитан замялся.
– Не знаю. Пять-шесть, наверное.
– А я думаю, все десять. Не стыдно? Знаю, с нашей работой времени на спортзал у тебя нет, поэтому остается только что? Диета! Вот, я тут кое-что для тебя подыскал. Смотри. – И Дед развернул монитор к Лучко.
На экране была видна страница какого-то сайта – судя по виду, женского – с подробным описанием весьма экстравагантной диеты под названием «Леденцовая».
– Леденцы? – с удивлением переспросил Лучко.
– Вот именно, – с довольным видом подтвердил генерал. – Ты и так их все время сосешь. Отныне будешь сосать с пользой для дела. Закинулся вместо обеда конфеткой и до ужина свободен.
– Но как…
Дед прервал капитана жестом руки:
– Диета альпинистов, понимаешь. Когда идешь в горы, много еды с собой не возьмешь, а жрать на высоте ой как хочется.
– А вы, товарищ генерал, тоже покоряли вершины?
Дед бросил на капитана колючий взгляд:
– Допустим, не покорял, зато летал на самолете. И всякий раз после взлета на меня нападает зверский голод. А на тебя, скажешь, нет?
Интонация вопроса была такой, что капитан счел благоразумным согласиться:
– Так точно.
– Видишь? От высоты, не иначе. Короче, исполняй. И вообще, сосать конфетки гораздо приятнее, чем запихивать в себя вареный шпинат и прочую диетическую гадость, уж поверь мне. Потом еще спасибо скажешь. Все понял?
Следователю ничего не оставалось, как бодро кивнуть:
– Будет исполнено.
– Вот и славно. А теперь рассказывай.
Выслушав доклад, Дед неожиданно выступил со своей собственной версией.
– Выходит, этого Гонсалеса грохнули иностранцы, да к тому же глухонемые? Хорошенькое дело! Часом не шпионы?
– Глухонемые?
– А что? Неплохая крыша.
– Но почему шпионы-то?
– Посуди сам. Гонсалес наполовину испанец, и вот, прожив полжизни в России, он возвращается на историческую родину. Шикарная легенда для разведчика-нелегала, разве не так?
– Допустим. А кто в этом случае его убил?
– К примеру, иностранные агенты.
– За что?
– Откуда я знаю. Может, парень там, за кордоном, засыпался на чем-то.
– А почему тогда с ним не разобрались на месте, а достали здесь, в Москве? И какую такую ценную информацию может добыть ученый-археолог?
Генерал взглянул на следователя взглядом, который обычно не предвещал ничего хорошего.
– Ты, капитан, не спорь, а лучше проверь эту версию. Позвони куда надо и доложи, уяснил?
Вытянувшись в струнку, Лучко подтвердил полное понимание ситуации:
– Так точно, уяснил. Надо пробить Гонсалеса через ФСБ и найти сурдопереводчика с испанского.
– Молодец! Копай дальше.
После того как следователь ушел, генерал не на шутку задумался. Надо же, люди, говорящие с помощью знаков, тоже сталкиваются с языковым барьером? Кто бы мог подумать! Сам Дедов всегда считал, что демонстрация среднего пальца – это универсальный пример жестового эсперанто.
* * *
Темнота, в которую медленно погрузились очертания окружающих предметов, потихоньку рассеялась. Стольцев увидел, что стоит посреди незнакомой ему улицы у кованой калитки, украшенной причудливой эмблемой. Сквозь покрытые коричнево-зеленой патиной прутья виднелась выложенная камнем дорожка, петляющая по ухоженному саду в сторону трехэтажного особняка с колоннами, увитыми цветами.
Глеб еще раз с интересом рассмотрел эмблему, затем его взгляд упал на собственную ладонь. На ней лежал значок с голубой звездой, окаймленной золотом.
Чуть колеблясь, Глеб прицепил значок на лацкан и нажал на кнопку звонка. Послышался негромкий щелчок, и дверь растворилась. Сердце Глеба заколотилось быстрее. Он, озираясь, вошел внутрь.
– Добрый вечер!
Голос прозвучал так неожиданно и так близко, что Глеб невольно отшатнулся. Оглянувшись, Стольцев смутно разглядел в густой листве силуэт человека.
Глеб вежливо поздоровался в ответ и зашагал по извилистой дорожке к парадным дверям.
