Хасан поднялся на мостик, передал капитану сообщение и вернулся на палубу. Воцарилась кромешная тьма: виднелись лишь огни «Копарелли». Напрягая зрение, он сумел различить черный силуэт судна.
Притихшие фидаи высыпали на палубу. Двигатели «Наблуса» затихли. Команда спустила за борт шлюпки.
Хасан оказался в одной лодке с Махмудом. Подпрыгивая по волнам, маленькая шлюпка приблизилась к отвесному борту «Копарелли». На судне было тихо. Неужели дежурный не услышал звук приближающихся моторов? Никто не подавал сигнал тревоги, не зажигал свет, не отдавал приказы…
Махмуд первым поднялся по трапу.
Когда Хасан взобрался на палубу, фидаи уже рассыпались в разные стороны, проворно взбегая и спускаясь по трапам. Следов команды по-прежнему не было видно. Хасана охватило зловещее предчувствие: что-то пошло не так…
Он последовал за Махмудом на мостик. Там уже находились двое бойцов.
– Могли они успеть воспользоваться рацией? – спросил Хасан.
– Кто они? – посмотрел на него Махмуд.
Постепенно отовсюду вылезали озадаченные фидаи.
– Тайна «Марии Селесты»
[25], – задумчиво произнес Махмуд.
Подошли двое фидаев, ведя за собой перепуганного матроса. Хасан обратился к нему на английском:
– Что здесь произошло?
Тот ответил на каком-то другом языке.
Внезапно Хасану пришла в голову ужасная мысль.
– Давай-ка проверим трюм, – сказал он Махмуду.
Они спустились по трапу и вошли внутрь. Хасан нащупал выключатель.
Трюм был забит металлическими бочками с маркировкой «плюмбат» на боку.
– Вот… – вздохнул Хасан. – Это и есть уран.
Они посмотрели на бочки, затем друг на друга. На мгновение вражда была позабыта.
– Неужели у нас получилось… – пробормотал Хасан. – Боже мой…
Когда стемнело, механик включил белый сигнальный огонь и отправился перекусить на камбуз. Тюрину тоже хотелось есть. Он готов был отдать руку за тарелочку селедки и горбушку черного хлеба. Полдня ему пришлось проторчать в спасательной шлюпке, дожидаясь, пока Кох уйдет с мостика; он больше не мог думать ни о чем, кроме еды, и истязал себя мыслями об икре, копченой семге, маринованных грибочках, а главное – о хлебушке.
«Потерпи еще немножко», – уговаривал он сам себя.
Как только механик исчез из поля зрения, Тюрин вылез из шлюпки, разминая затекшие мышцы, и поспешил на склад.
Он предусмотрительно замаскировал вход в свою «радиорубку», закрыв его коробками и разным хламом. Теперь ему пришлось опуститься на четвереньки, отодвинуть одну коробку и проползти в образовавшийся туннель.
Приемник повторял короткий двухбуквенный сигнал. Тюрин сверился с кодовым словарем: это означало, что нужно перейти на другую частоту. Он переключил рацию на передачу и приготовился.
Ростов тут же ответил:
ПЛАНЫ МЕНЯЮТСЯ. ХАСАН НАМЕРЕН ЗАХВАТИТЬ «КОПАРЕЛЛИ».
Тюрин недоуменно нахмурился и передал:
ПОВТОРИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА.
ХАСАН – ПРЕДАТЕЛЬ, ФИДАИ СОБИРАЮТСЯ НАПАСТЬ НА «КОПАРЕЛЛИ».
– Что за чертовщина! – вырвалось у Тюрина. Он же и так на «Копарелли»! Зачем Хасану…
…ну конечно – уран!
Ростов продолжил:
ХАСАН ХОЧЕТ УСТРОИТЬ ЗАСАДУ НА ДИКШТЕЙНА. НУЖНО ЕГО ПРЕДУПРЕДИТЬ, ЧТОБЫ МЫ СМОГЛИ ПРОДОЛЖИТЬ СОГЛАСНО ПЛАНУ.
Тюрин нахмурился, расшифровывая сообщение; затем лицо его прояснилось.
– Ясно, – сказал он вслух. – Тогда мы вернемся на исходные позиции. Умно. А что делать-то?
КАК?
ПЕРЕКЛЮЧИСЬ НА СТАНДАРТНУЮ ЧАСТОТУ «КОПАРЕЛЛИ» И ПЕРЕДАЙ НА «СТРОМБЕРГ» СЛЕДУЮЩЕЕ СООБЩЕНИЕ В ТОЧНОСТИ. ПОВТОРЯЮ: В ТОЧНОСТИ. ЦИТИРУЮ. «КОПАРЕЛЛИ» «СТРОМБЕРГУ»: КАЖЕТСЯ, НАС ЗАХВАТИЛИ АРАБЫ. БЕРЕГИ. КОНЕЦ ЦИТАТЫ.
Тюрин кивнул. Дикштейн подумает, что Кох успел передать несколько слов, прежде чем его убили арабы. Предупрежденный, Дикштейн сможет захватить «Копарелли», и тогда «Карла» протаранит его судно, как и планировалось.
А я-то как же?
Он передал:
ВАС ПОНЯЛ.
Послышался глухой стук, словно что-то ударило в корпус. Сперва Тюрин не обратил внимания, потом вспомнил, что, кроме него и Коха, на борту никого нет. Он подошел к двери склада и осторожно выглянул.
Прибыли фидаи.
Он закрыл дверь и поспешил к рации.
ХАСАН УЖЕ ЗДЕСЬ.
РАДИРУЙ ДИКШТЕЙНУ.
А ПОТОМ ЧТО ДЕЛАТЬ?
ПРЯЧЬСЯ.
«Ну спасибо», – подумал Тюрин. Он отключился и настроился на стандартную частоту.
В голове мелькнула мрачная мысль: до селедочки можно и не дожить…
– Я, конечно, слышал про «вооруженных до зубов», но это переходит всякие границы! – воскликнул Нат Дикштейн, и все засмеялись.
После радиосигнала с «Копарелли» настроение его изменилось. Сперва он был ошеломлен. Каким образом противники умудрились раскрыть его план до такой степени? Где-то он фатально просчитался… Суза? Но что толку себя казнить? Впереди их ждет бой. Хандра улетучилась. Напряжение осталось, свернувшись в тугую пружину, но теперь он знал, куда его применить.
Двенадцать человек, собравшихся в столовой «Стромберга», почувствовали эту перемену и заразились его боевым духом, хоть и понимали, что кто-то из них вскоре погибнет.
И они действительно вооружились до зубов. В руках – девятимиллиметровый пистолет-пулемет «узи», компактный и надежный, весом в четыре кило со снаряженным магазином на 25 патронов, длиной всего 650 мм с разложенным прикладом, плюс три запасных магазина. В кобуре – «парабеллум» того же калибра; к нему подходят патроны для «узи». На поясе – связка из четырех гранат. Дополнительно у каждого имелось оружие на свой вкус: ножи, дубинки, штык-ножи, кастеты и другие приспособления, которые они носили с собой скорее в качестве амулетов.
Дикштейн чувствовал настрой бойцов и догадывался, что все пошло от него. Ему и раньше приходилось наблюдать такое перед сражением. Они боялись, но – как ни парадоксально – именно страх гнал их в бой, потому что ожидание казалось худшей частью; сам процесс действовал как анестетик, а дальше ты либо выживал, либо погибал, и тогда тебе уже все равно.
Дикштейн разработал детальный план действий и проинструктировал команду. «Копарелли» был спроектирован по типу мини-танкера: трюмы на носу и в средней части, главная надстройка – посередине, вспомогательная – на корме. Главная надстройка включала в себя мостик, жилые помещения комсостава и столовую, ниже располагался матросский кубрик. В кормовой надстройке находился камбуз, под ним – склады, еще ниже – машинное отделение. Над уровнем палубы надстройки не сообщались, соединяясь переходами лишь в нижней части.
