Книга Трое, страница 34. Автор книги Кен Фоллетт

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Трое»

Cтраница 34

Эшфорд протянул ему бокал.

– Ну, рассказывай, чем занимался все эти годы?

Дикштейн глотнул хереса и выдал все ту же легенду о поиске рынков экспорта. Профессор слушал внимательно и задавал вопросы по существу. Правда ли, что молодежь уезжает из кибуцев в большие города? Не выветрились ли еще идеи общинного строя у кибуцников? Правда ли, что европейские евреи вовсю женятся на африканских и левантийских? Дикштейн отвечал коротко: да, нет, не особенно. Эшфорд старательно избегал щекотливой темы политики, но за его расспросами о проблемах жизни в Израиле все же проскальзывало явственное желание услышать плохие новости.

Дикштейн не успел приступить к своему делу – Суза позвала их обедать. Французские сэндвичи были сытными и вкусными, к ним она открыла бутылку красного вина. Теперь понятно, с чего Эшфорд растолстел, подумал Дикштейн.

– Представляете, я тут недавно наткнулся на старого знакомого, и где бы вы думали – в Люксембурге! – осторожно начал он, когда подали кофе.

– Ясифа Хасана? – спросил Эшфорд.

– Откуда вы знаете?

– Мы поддерживаем связь. Я знаю, что он там живет.

– Вы часто с ним видитесь? – Спокойно, Нат, спокойно…

– Да нет, редко. Понимаешь, тебе война дала все, а у него все отняла: его семья разорилась и теперь живет в лагере беженцев.

Дикштейн кивнул. Так-так… Похоже, Хасан все-таки вступил в игру.

– Я не успел с ним толком пообщаться – спешил на самолет. Как он вообще?

Эшфорд нахмурился.

– Какой-то он стал… рассеянный, что ли. Внезапные дела, отмененные встречи, странные телефонные звонки в любое время дня и ночи, таинственные исчезновения. Видимо, это типичное поведение аристократа в изгнании.

– Может быть, – поддакнул Дикштейн. На самом деле это типичное поведение агента, вот теперь он был на сто процентов уверен, что при встрече с Хасаном выдал себя.

– А с кем еще из наших вы видитесь?

– Только со стариной Тоби – он у нас теперь в партии консерваторов.

– Здорово! – воскликнул Дикштейн. – Тоби всегда выступал как лидер оппозиции – напускал на себя важность и в то же время оборонялся. Ему повезло занять свою нишу.

– Еще кофе? – спросила его Суза.

– Нет, спасибо. – Дикштейн встал. – Я помогу тебе убрать со стола, и мне надо уже возвращаться в Лондон. Рад был вас повидать.

– Папа уберется, – лукаво улыбнулась Суза. – У нас договоренность.

– Это правда, – признался Эшфорд. – Она никогда не будет никому прислуживать – особенно мне.

Эта странная ремарка удивила Дикштейна явным несоответствием действительности. Конечно, Суза не была у отца на побегушках, но все же заботилась о нем точно так же, как и любая жена.

– Я пройдусь с вами до центра, – решила Суза. – Только пиджак возьму.

Эшфорд пожал Дикштейну руку.

– Очень рад, мой мальчик, очень рад.

Вернулась Суза, одетая в бархатный пиджак. Эшфорд проводил их до двери и помахал на прощание, улыбаясь.

От матери Суза унаследовала умение одеваться, выгодно оттеняя блестящие темные волосы и смуглую кожу: бархатный пиджак составлял ансамбль с такими же брюками, под ним – свободная блузка цвета сливок. Дикштейн старомодно предложил девушке руку, наслаждаясь ее близостью. Как и мать, она обладала мощным обаянием: было в ней что-то, пробуждавшее в мужчинах не столько страсть, сколько жажду обладания, стремление присвоить это прекрасное произведение искусства. К своему возрасту Дикштейн уже знал, насколько неверными могут оказаться такие порывы, кроме того, он понимал, что связь с Эйлой Эшфорд не принесла бы ему счастья. Однако в дочери чувствовалось то, чего не хватало матери – душевная теплота. Как жаль, что он ее больше не увидит. Будь у него время, кто знает…

Что ж, не судьба.

На станции Дикштейн спросил ее:

– Ты когда-нибудь выбираешься в Лондон?

– Да, конечно, – ответила она. – Завтра, например, поеду.

– Зачем?

– Чтобы поужинать с вами.


Когда умерла мать, отец оказался на высоте. Сузе было одиннадцать: достаточно взрослая для того, чтобы понять сущность смерти, но слишком маленькая, чтобы с ней справиться. Папа умел утешать и оказывать поддержку. Он знал, когда лучше оставить девочку одну поплакать, а когда одеть и вывести погулять; преспокойно объяснил ей про месячные и даже ходил покупать с ней бюстгальтеры. Он назначил ей новую роль в жизни – она стала хозяйкой дома: отдавала распоряжения уборщице, составляла список для химчистки, угощала гостей хересом. В четырнадцать лет Суза уже распоряжалась всеми финансами. Она заботилась об отце даже лучше, чем Эйла: выбрасывала его старые рубашки и подменяла новыми так ловко, что он и не замечал. Оказалось, что без мамы можно жить и чувствовать себя любимой и защищенной.

Папа назначил ей роль – так же, как и ее матери; и так же, как мать, она восставала против этой роли, но продолжала ее играть.

Эшфорд хотел, чтобы дочь осталась в Оксфорде, поступила в колледж, затем в аспирантуру, то есть всегда была рядом и заботилась о нем. Она отвечала, что недостаточно умна для карьеры преподавателя, но все же понимала: это лишь предлог, как и работа стюардессы – возможность не бывать дома неделями. Высоко в небе, за тысячи километров от Оксфорда девушка подавала еду и напитки людям среднего возраста, думая про себя: ну и что изменилось?

Возвращаясь домой со станции, Суза размышляла о своей проторенной колее. Удастся ли ей когда-нибудь сойти с нее?

Последний роман Сузы, как и вся остальная жизнь, протекал по давно известному алгоритму. Сорокалетний учитель философии по имени Джулиан специализировался на досократиках: талантливый, преданный науке и совершенно беспомощный. Он постоянно употреблял наркотические вещества: марихуану – перед сексом, амфетамин – для работы, снотворное – от бессонницы. С женой он развелся, детей не было. Сперва Джулиан показался ей интересным, обаятельным и сексуальным, в постели предпочитал позу наездницы. Он водил ее в экспериментальные театры и на эксцентричные студенческие вечеринки. Однако постепенно все это приелось. Стало понятно, что Джулиану секс не особенно интересен, что он выводит ее в свет лишь потому, что она хорошо смотрится рядом с ним, что ему необходимо ее восхищение. Как-то раз она даже принялась гладить ему одежду, пока он занимался со студентом, но в процессе вдруг очнулась и поняла: пора завязывать.

Иногда она спала с ровесниками или даже с мальчиками моложе себя – просто ради удовольствия, однако рано или поздно все они ей надоедали.

Суза уже пожалела о том, что назначила Дикштейну свидание. Он удручающе точно вписывался в шаблон: на целое поколение старше, явно нуждается в заботе и внимании, да еще – что хуже всего – был когда-то влюблен в ее мать. Словом, типичный прообраз отца.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация