На совещании было заявлено, что, во-первых, по-прежнему главной целью остается разгром всей русской армии. В связи с этим необходимо захватить Петербург и побережье Балтийского моря, оккупировать Крым и всю Украину. Было подчеркнуто, что нужно взять и Москву, но сразу же сделана оговорка: «Если Москва взята не будет, то необходимо выводить из строя ее промышленность. В первую очередь захватить Великие Луки». Отметим, что взятие Великих Лук обеспечивало немцам стык между ГА «Центр» и ГА «Север», от которого зависел успех последующих операций этих объединений.
Далее представителем ОКВ был высказан ряд указаний по оперативным вопросам, смысл которых отражает стремление германского командования, с одной стороны внести изменения тактику действия войск, а с другой, подготовить их к вероятному завершению кампании в России уже следующем году: «Танковые группы вводить в действие иначе, чем это было до сих пор; не продвигаться слишком глубоко, а применять тактику небольших мешков. В первую очередь стремиться – охватить и уничтожить…
Избегать боев в населенных пунктах и лесах, продвигаться вперед и ударять с тыла…
Не уничтожать без толку дома, так как они нужны для зимних квартир»
[127].
Итак, немцы уже в августе стали подумывать о зимовке в России. Факт примечательный, хотя он видимо не понравится тем исследователям германской армии, которые объясняют поражения вермахта зимой 1941/42 г. злыми русскими морозами. Почему же тогда германское командование не подготовилось к ним заранее раз еще летом предполагало, что придется воевать и в следующем году? Надеялось, что германские солдаты отсидятся в теплых домах? А советские войска будут настолько ослаблены, что не смогут предпринять активных действий?
Факты говорят за то, что Гитлер рассуждал примерно так. Раз не удается быстро покончить с Россией, раз потери в танках не позволяют уже бросать танковые группы на большую глубину, то необходимо, в первую очередь, ослабить противостоящие войска Красной армии и захватить богатства Украины. Это был осторожный вариант дальнейших действий, и Гитлер пошел на него вынужденно. Велика была и угроза со стороны войск Юго-Западного фронта правому флангу ГА «Центр».
Необходимо, однако, подчеркнуть, что быстрое уничтожение советских армий под Киевом давало вермахту шанс, сконцентрировав затем основные силы на главном направлении, провести решающее наступление на Москву еще до наступления морозов. Гитлер об этом знал. Поэтому он, при непосредственном участии начальника штаба оперативного руководства ОКВ А. Йодля, подготовил новую директиву, которая 21 августа 1941 г. была направлена командующему сухопутными войсками: «Соображения главного командования сухопутных войск относительно дальнейшего ведения операций на востоке от 18 августа не согласуются с моими планами…
Приказываю: 1. Главной задачей до наступления зимы является не взятие Москвы, а захват Крыма, промышленных и угольных районов на Донце и лишение русских возможности получения нефти с Кавказа; на севере – окружение Ленинграда и соединение с финнами…»
Только при этих условиях, – указывалось в директиве, – создавались предпосылки и освобождались силы и средства для успешного наступления и уничтожения группы армий Тимошенко, то есть советских войск, прикрывавших Москву
[128].
По сути дела, директива от 21 августа означала признание Гитлером того факта, что концепция молниеносной войны дала глубокую трещину. Однако окончательно отменить наступление на Москву еще в 1941 году он вряд ли бы смог, – большинство генералов на фронте отнеслось бы к такому повороту событий чрезвычайно болезненно. Чувство неуверенности и беспокойства за судьбу кампании, которые возникли тогда в высшем руководстве и в штабах немецкой армии как нельзя лучше отражает еще один документ из фондов советской военной разведки. Он был составлен по агентурным данным 24 августа 1941 г. и озаглавлен как «Планы и внутриполитическое положение Германии». В его тексте говорилось, что провал молниеносной войны против СССР германское верховное командование старается оправдать, во-первых, отсрочкой нападения на Советский Союз в связи с войной на Балканах, и, во-вторых, неудовлетворительной работой немецкой разведки в предвоенные годы, особенно в отношении истинного количества советских танков и самолетов. Германским руководством «было слабо изучено как внутриполитическое положение страны, так и состояние Красной армии». Отмечалось, что «зимнюю передышку в затянувшейся войне с СССР немецкое командование предполагает использовать для новой кампании в Средиземном море, а после ее окончания начать вторжение в Англию»
[129].
Последние слова вызывают недоумение: какими, например, силами немцы хотели вторгаться на Британские острова? Однако здесь для нас важно, прежде всего упоминание о «зимней передышке», о провале «молниеносной войны».
В противоборстве Германии с Советским Союзом наступал новый этап. Фланговая угроза ГА «Центр» обострилась, но на ее ликвидацию требовалось теперь значительное количество времени. Германское командование чувствовало, что до начала зимы кампания в России вряд ли будет завершена, – тем более, что группировка советских войск на московском направлении в августе месяце значительно усилилась. Немецким генералам было ясно, что о легком продвижении в направлении советской столицы придется забыть. На главном стратегическом направлении, под Смоленском, Красная армия предотвратила дальнейший прорыв механизированных соединений вермахта на восток. Это позволило советскому военному руководству вначале организовать оборону подходящих к фронту свежих советских дивизий, а затем провести их силами ряд контрударов.
Война с Россией пошла для Германии по другому сценарию, чем с Польшей и западноевропейскими странами. Гитлеру не удалось здесь получить полную свободу действий. В результате германские войска оказались в непростом положении. Генералы вермахта планировали до войны, что темп наступления вглубь территории СССР всех трех групп армий будет примерно одинаковым, а при задержке немецкого продвижения к Ленинграду (навстречу финнам) ГА «Центр» поможет ГА «Север». Но эта помощь оказалась недостаточной. Более того, ясно обнаружилась диспропорция в темпах наступления групп армий на различных направлениях. Первая цель наступления, Ленинград, – держался; Киев советское командование также не думало сдавать. Нерешенность основных стратегических задач кампании (несмотря на захват значительных территорий европейской части СССР) с возрастающей силой начинала довлеть над командованием вермахта, вынуждать его в спешном порядке искать выход из уже наметившегося стратегического тупика.
Перед войсками фон Бока уже стояли обороняющиеся советские части. Наглядным доказательством пробуксовки стратегии блицкрига для него стал тот факт, что подчиненные ему армии стали постепенно терять возможность беспрепятственно воплощать в жизнь уже проверенные оперативно-тактические приемы, успешно применявшиеся вплоть до Смоленского сражения. Но в конце августа стало ясно, что никакого преследования противника на главном направлении и разгрома его частей по частям не предвидится, необходимо проводить перегруппировку войск. В сложившейся ситуации было не только рискованно, но и практически невозможно продолжать наступление на Москву, не предоставив отдыха частям вермахта и не пополнив их личным составом. Новые операции требовали дополнительного времени на их подготовку.
