— Вы имеете в виду Татьяну Леонидовну Кокушкину?
— А кого же еще? Очаровательная женщина. Не правда ли? Хотя вам, наверное, не довелось с ней встретиться?
— Довелось. И с мужем ее довелось в свое время пообщаться. Вы его знали?
При упоминании покойного подполковника Зайцев скривился:
— Пару раз мы встречались. Откровенно говоря, он произвел на меня очень негативное впечатление. Наверное, Татьяне было с ним очень плохо.
— В данном случае это не имеет значения. Какого рода деятельностью вы занимались? Я имею в виду не только вас, но и госпожу Кокушкину.
— Ну какого рода деятельностью занимался я, вы уже знаете. Мое нынешнее заключение является результатом этой деятельности. Что касается Татьяны Леонидовны, то она, если хотите, была моим непосредственным боссом. А я ее помощником. Мы занимались сбытом в Москве драгоценных камней, нелегальным образом доставленных из-за границы.
— Откуда именно?
— Намибийские рудники. Руководители «Самоцветов» приобрели там несколько алмазных месторождений. Деталей я не знаю, это не входило в мои обязанности.
— Каким образом камни доставлялись в Россию?
— На этот вопрос, Александр Борисович, я вам, к своему великому огорчению, ответить не могу. Я вам уже сказал, что таких деталей я не знаю. Я получал камни здесь, в Москве, непосредственно от Татьяны Леонидовны. Каким именно образом они попадали к ней, меня не интересовало. Хотя могу сделать предположение. Если желаете?
— Хорошо, Валерий Рафаилович. Сделайте свое предположение.
— Относительно просто камни можно переправить через дипломатическую почту. Но и в данном случае приходится идти на некоторые материальные жертвы. Поэтому, перед тем как переправлять основную партию, вперед запускают нескольких так называемых туристов. Находят нескольких случайных людей, платят им небольшую сумму денег и дают с собой камешек. Некоторые его глотают, некоторые пытаются провезти в багаже, кто-то везет вообще в кармане. Это не имеет особого значения, поскольку на таможне, как правило, всех этих туристов ловят. Таможенники празднуют победу, а тем временем через дипкурьеров переправляется основная партия.
— Но ведь дипломатическая почта и так не обыскивается? — удивленно спросил Александр Борисович. — Для чего идти на такие траты? Насколько мне известно, любой такой камешек стоит не меньше миллиона долларов.
— Для спокойствия, — пожал плечами Зайцев. — Когда вы работаете через дипломатическую почту, вам необходимо постоянно поддерживать иллюзию того, что этого не происходит. Именно по этой причине на таможне время от времени кого-то ловят. Кстати, с контрабандой наркотиков происходит то же самое. А что касается потраченных денег… Любой незаконный бизнес связан с определенными убытками. Это нормально. К тому же что для вас потеря нескольких камешков, если вы переправляете, к примеру, сотню? Оно того стоит. Кроме того, есть еще один момент. Но это уже из области суеверий. Чтобы нее прошло нормально, нужно принести какую-то жертву. Вам известно, что большинство преступников крайне суеверны?
— Да, я слышал об этом. Но давайте не будем отвлекаться. Когда должна была прийти новая партия?
— В этом месяце. Естественно, после моего ареста возникли некоторые проблемы. Татьяна Леонидовна в Израиле, я в тюрьме. Хотя я не исключаю того момента, что у Татьяны Леонидовны могли быть и другие помощники. Хотя вряд ли.
Возникла пауза. Александр Борисович думал, каким образом перейти к вопросу об убийствах ювелиров. Он решил говорить напрямую.
— Какова ваша степень причастности к убийствам ювелиров? Ваша и госпожи Кокушкиной?
Зайцев тут же посерьезнел.
— Нет уж, Александр Борисович. Так мы с вами не договаривались. Я согласился сотрудничать со следствием, но вешать на меня всех ваших собак не надо. К этим убийствам я не имею отношения.
— Но вы о них знаете?
— Разумеется, я о них знаю. И Смоленский, и Бах были нашими клиентами. В первую очередь Смоленский. Можете мне поверить, они жили не самой праведной жизнью. Я не считаю, что это плохо. Но… одним словом, грешков на душе у каждого хватало. Но повторяю вам еще раз: ни я, ни Татьяна Леонидовна не имеем к этим убийствам никакого отношения. Доказать вам этого я, разумеется, не могу, хотя алиби у меня наверняка найдется.
— Почему я должен вам верить, Валерий Рафаилович?
— Не знаю, — пожал плечами Зайцев. — А почему бы нет? Во-первых, это не наши методы. Мы бизнесмены. Ну если хотите, можете называть нас контрабандистами. Но мы не убийцы и не грабители.
— Насколько мне известно, свой первый срок получили именно за ограбление.
— Ну знаете… — развел руками Зайцев. — Тогда мне было семнадцать лет. Да и пистолет, если вам известно, был ненастоящий. Все мы в своей жизни совершаем ошибки. Но сейчас дело даже не в этом. Эти убийства были нам невыгодны. Более того, они крайне отрицательно сказались на нашей репутации. Нас подставили. Мне непонятно, почему вы этого не видите. Ведь эти убийства были своего рода демонстрацией. Часть ювелиров после этого стала бояться иметь с нами дело.
Александр Борисович помолчал. Зайцев тоже молчал. Турецкому показалось, что он говорил искренне.
— Допустим, я вам поверю, Валерий Рафаилович. Хотя обстоятельства явно не в вашу пользу. Но помогите мне поверить вам еще больше. У вас есть предположение, кто мог подкинуть вам такую свинью?
Зайцев молчал. Александр Борисович решил не торопить его. От того, что сейчас скажет Зайцев, во многом может зависеть результат всего следствия. Тем более что Турецкий и сам считал, что Татьяна Леонидовна не имеет отношения к этим убийствам.
— В любом бизнесе существует жесткая конкуренция, — наконец заговорил Зайцев. — Наш бизнес, как вы и сами догадываетесь, исключением не является. На кону стоят многие десятки миллионов долларов. Все, что я скажу, не более чем мои предположения. Но у меня есть полное право иметь собственное мнение. Вначале все шло очень гладко. Никаких проблем, никаких вопросов. Определенная пили риска, конечно, была, но без этого просто нельзя. Руководство «Самоцветов» имеет очень надежную крышу.
«Обязательно выяснить потом насчет этой крыши», — отметил про себя Александр Борисович.
— Но с какого-то момента что-то пошло не так. Очевидно, между руководителями «Самоцветов» возникли противоречия.
— Борьба за власть?
— Не знаю. Но мне кажется, что кто-то из руководителей решил прибрать весь бизнес к своим рукам. Апофеозом этих противоречий стало убийство Юрия Кокушкина.
— Кокушкин был арестован с поличным и начал давать показания, — возразил Турецкий. — Он стал опасен.
— Насколько мне известно, он был арестован в Намибии. Все, что он сказал там, не играло особой роли. В Москве он бы потребовал адвоката и отказался от всех своих показаний. Убивать его было не обязательно. Но кто-то из руководства «Самоцветов» посчитал иначе.
