— Танечка, — всплеснул руками Иннокентий Ростиславович, — ведь я так до сих пор не принес вам соболезнования в связи с кончиной вашего супруга. Мне очень жаль.
— Спасибо. Турецкий сказал мне, что ничего нового по делу об убийстве он сообщить не может.
— Новым является уже то, что он занялся этим делом, — криво усмехнулся Иннокентий Ростиславович. — И мне это не нравится. Я прекрасно знаю, кто такой Александр Борисович Турецкий и какого рода делами он обычно занимается. Поверьте мне, карманников он не ловит.
— Я это поняла, Иннокентий Ростиславович. Но, на мой взгляд, никаких оснований для беспокойства нет. Деньги на ваши счета переведены в срок, в дальнейшем все будет точно так же. Борис сейчас находится в Израиле, где ведет переговоры с нашими партнерами. Не далее как два часа назад я разговаривала с ним по телефону. У нас все в порядке.
— А как сам Борис? — елейным голосом поинтересовался Иннокентий Ростиславович.
«Сволочь!» — подумала Татьяна Леонидовна.
— У Бориса все хорошо. Через три дня он возвращается в Москву.
— Израиль такая опасная страна, — покачал головой Иннокентий Ростиславович. — Я вчера смотрел телевизор, там постоянные теракты.
От этого лицемерия Татьяну Леонидовну чуть было не передернуло, но она сдержалась.
— У Бориса хорошая охрана, — улыбнулась Татьяна Леонидовна. — К тому же он не занимается в Израиле политикой.
— Дай бог, дай бог. Что же, Танечка, я вполне удовлетворен. Хотя я так вам сочувствую. Этим бизнесом занимается сейчас так много людей. Наверное, вы и сами постоянно чувствуете давление со стороны конкурентов?
— В этом бизнесе у нас нет конкурентов. Все остальные слишком мелки по сравнению с нами.
Иннокентий Ростиславович широко улыбнулся.
— Танечка, дорогая, никогда не стоит недооценивать своих противников.
«Господи, — подумала Татьяна Леонидовна, — какая глубокая мысль!»
Она приготовилась выслушать продолжение. Продолжение не замедлило себя ждать.
— Поверьте мне, любая, самая мелкая рыбешка мечтает стать акулой. А ведь кроме мелких есть рыбешки и покрупнее. Не забывайте об этом.
— Хорошо, Иннокентий Ростиславович. Я это учту. Спасибо за то, что вы меня предупредили.
Беседа оставила в ней ощущение гадливости. Впрочем, это чувство она испытывала каждый раз после общения с Иннокентием Ростиславовичем. Но на этот раз кроме гадливости было явное ощущение опасности. Он явно что-то недоговаривал. И намеки были слишком прозрачны. Мелкая рыбешка, желающая стать крупной.
«Кого он имел в виду? — размышляла Татьяна Леонидовна по пути домой. — Кого он имел в виду под мелкой рыбешкой? Но что-то происходит. Это очевидно. Заговор. Или все-таки это мои нервы? Нет, это не нервы».
Татьяна Леонидовна привыкла доверять своей интуиции. Гораздо больше, чем даже самым очевидным фактам. Факты зачастую оказывались сфальсифицированными, а вот интуиция не подводила ее ни разу. И сейчас интуиция говорила ей об опасности. Слишком очевидной, хотя и абсолютно непонятной.
Внезапно ее сознание пронзила мысль, от которой Татьяна Леонидовна вздрогнула. На заснеженной дороге машина сделала резкий крен. Собравшись, Татьяна Леонидовна аккуратно увела машину в правый ряд и затормозила на обочине.
Рука непроизвольно потянулась к сигарете. Щелкнув зажигалкой, Татьяна Леонидовна прикурила и сделала несколько сильных затяжек.
«Может быть, это Борис хочет от меня избавиться? — носилось в ее мозгу. — Он хочет убить меня. Избавиться одновременно и от партнера, и от надоевшей любовницы. Поэтому в разговоре он был так спокоен».
Она вспомнила голос Бориса.
«Нет, он не может. У меня просто срыв. Мне надо отдохнуть. Я должна съездить на курорт и месяц ни о чем не думать, не вспоминать, не слышать, не видеть. Иначе я сойду с ума».
Взглянув в зеркало заднего вида, Татьяна Леонидовна увидела остановившийся в нескольких метрах позади джип.
«Оперативно, — подумала она. — Меня уже охраняют. Если бы мы были в плохом детективе, то по закону жанра я должна сейчас окончательно успокоиться и даже развеселиться. Может быть, напоследок я даже должна позвонить своему любимому, вознамерившемуся убить меня. Он будет со мной ласков и нежен, потому что будет знать, что через полчаса меня не станет. Потом мы попрощаемся. А потом меня убьют».
Ей сделалось весело.
— Не будем нарушать законы жанра, — произнесла она вслух, глядя на отражение в зеркале заднего вида. — Звонок любимому.
Борис подошел после первого же гудка:
— Как твои дела?
— Отвратительно. Наш генерал юлил и на что-то намекал. Кто-то из конкурентов серьезно решил выбить нас из бизнеса. Кто именно, я не знаю. У тебя нет никаких предположений?
— Предположения есть, но они у меня всегда есть. — Голос Бориса звучал по-деловому.
— Одно не может не радовать, — шутливым тоном продолжила Татьяна Леонидовна, — ты обо мне заботишься. В данный момент я сижу в машине, а у меня на хвосте джип с любезно предоставленной охраной.
— Ты где? — резко спросил Борис.
От его тона Татьяне Леонидовне стало не по себе.
— Я? — Она посмотрела по сторонам. — Возле девятьсот пятого года, рядом с редакцией комсомольца. На обочине. Еду домой. Остановилась, чтобы тебе позвонить.
— Стой там. — Он почти кричал. — Никуда не езжай. Из машины не выходи.
Она слышала, как параллельно он что-то кричит по второму мобильнику. Его волнение передалось и ей.
— А что случилось?
— Ты, главное, не волнуйся. Наши через пять минут подъедут. Тебе виден номер?
— Темно же уже. — Внезапно она поняла. — Подожди. Что значит «наши»? А это кто?
— Я не знаю, кто это! — прокричал Борис. — Сиди и не высовывайся. Я буду разговаривать с тобой, пока не подъедут наши. Если ты увидишь, что из машины выходят, медленно поезжай вперед.
— Господи, Боря. Мне страшно.
— Все будет в порядке. Они уже рядом. Я с ними держу связь. Они тебя видят.
В зеркало заднего вида Татьяна Леонидовна увидела, как джип позади нее замигал поворотиком и влился в общий поток. На его место встал другой джип, из которого вышел мужчина с мобильником в руке.
— Они уехали, — сказала Татьяна Леонидовна.
— Да, я знаю.
Мужчина из джипа подошел к ней:
— С вами все в порядке?
Татьяна почувствовала, как ее начинает трясти. Будучи не в силах что-либо сказать, она несколько раз кивнула. В следующий момент у нее началась истерика.
— Борис Леонидович, все в порядке. Мы проводим Татьяну Леонидовну домой и выставим круглосуточную охрану. Боюсь, что она сейчас не может с вами разговаривать.
