— Что он спрашивал обо мне?
— Да он не то чтобы спрашивал. Он знает, что мы с тобой… Я боюсь.
В трубке на несколько секунд воцарилось молчание.
— Я свяжусь с охраной. Тебя будут охранять. Ты и сама могла бы это сделать. Я не один раз тебе это предлагал.
— Боря, я не хочу ездить с охранниками.
Борис усмехнулся:
— Не бойся, заяц. Ты их даже не заметишь. Но если этот тип еще раз объявится, они быстренько выяснят, кто он, откуда и что ему от тебя нужно.
— Но…
— И никаких «но».
Татьяна Леонидовна почувствовала огромное облегчение. Больше всего на свете она любила вот это самое «и никаких «но».
— Я буду ждать тебя.
— Я тоже буду ждать нашей встречи. Давай собирайся. Тебе не стоит опаздывать на встречу.
Глава пятая
В интернат для детей с ограниченными возможностями «Утренняя заря» Алексей приехал вовремя.
Накануне он тщательно пересмотрел весь свой гардероб, пытаясь подобрать одежду, в которой он бы походил на работника детского фонда. Ничего похожего он найти не смог. Потертые джинсы, разношенные джемперы и футболки со всевозможной Модной атрибутикой типа матерного ругательства, искусно замаскированного под логотип кока-колы.
Это определенно не подходило.
Пришлось уже вечером бежать в магазин и покупать там строгий недорогой костюм, пару рубашек и галстуков, а также скромный, но аккуратный портфельчик.
В магазине Алексей еще раз убедился, насколько все-таки приятно иметь деньги. Он вспомнил те времена, когда ему приходилось решать для себя мучительные вопросы — купить в этом году новую зимнюю куртку и всячески ограничивать себя в еде, сигаретах и алкоголе или же не ограничивать и продолжать ходить в старой.
В результате он по нескольку сезонов ходил в одном и том же.
«Хорошо, что это время кончилось, — думал Алексей. — Все эти старческие сопли по поводу гнилой студенческой романтики яйца выеденного не стоят. Мол, мы были бедные, но счастливые. Вранье! Те, кто в те годы был беден и счастлив, померли тогда же. А в живых остались либо полные неудачники, которые и сейчас не знают, как свести с концами, либо прожженные циники-карьеристы, никогда не имевшие отношения к настоящей студенческой жизни. Как правило, именно эта категория людей в дальнейшем разглагольствует о прелестях студенческой юности. Интересно, что они о ней могут знать?»
Вернувшись домой, он заново напялил на себя все купленные вещи (с галстуком, который Алексей не надевал много лет, пришлось повозиться) и минут пятнадцать, если не больше, придирчиво разглядывал в зеркале собственное отражение.
Результат оказался вполне недурен. Из зеркала на Алексея смотрел вполне приличный молодой человек с честным прямолинейным взглядом и таящейся в уголках глаз скрытой скорбью обо всех живых существах на свете.
Алексей наверняка проторчал бы перед зеркалом и дольше, но в один прекрасный момент ему в плечо впилась булавка, которую он не заметил, когда разворачивал новую рубашку.
Матерясь на всю квартиру, он стащил с себя костюм и аккуратно повесил его в шкаф. Рубашки он гладить не стал, решив, что это будет уже лишнее.
В интернате он первым делом попал в лапы охраны. Однако, узнав его фамилию и сличив фотографию на паспорте с лицом самого Алексея, охранники в момент сделались любезными и проводили его к кабинету заведующей.
Идя по коридору, Алексей с любопытством рассматривал стены. Почти все они были завешены детскими рисунками. И почти на всех рисунках было одно и то же — яркое желтое солнце, салатовая трава, бирюзовое море.
Отдельную группу составляли рисунки, на которых были изображены люди. Все люди были одного роста и с одинаковым выражением лиц. В других обстоятельствах эти рисунки можно было принять за персональную выставку какого-нибудь художника-примитивиста — настолько сильно было ощущение, что все они выполнены одним и тем же человеком.
Взрослые мужчины на рисунках отличались наличием у них длинной черной бороды или усов. Женщин можно было узнать по четко обозначенной груди.
Вторым, что сразу бросилось в глаза Алексею, было обилие видеокамер внутри здания.
По работе ему не раз приходилось бывать в самых различных учреждениях, в том числе и в очень крупных солидных коммерческих банках, оборудованных по последнему слову техники, с огромным штатом охраны. Но Алексей мог поклясться, что такого количества видеотехники он не встречал нигде.
Самым удивительным было то, что назначение большинства камер было абсолютно непонятно.
Несколько лет назад Алексей выпивал как-то раз со специалистом по охранному оборудованию, и тот детально объяснил ему, сколько камер постоянного наблюдения необходимо для того, чтобы полностью просматривать то или иное помещение.
— Теперь если соберешься грабить сберкассу, — глубокомысленно сказал ему напоследок специалист, — будешь четко знать, где нужно стоять в момент ограбления, чтобы потом не спалиться.
Грабить сберкассу в планы Алексея не входило, но с тех пор, попадая в любое здание, он автоматически обращал внимание на расположение камер видеонаблюдения.
Провожавший его охранник являл собой образец невозмутимости, поэтому обращаться к нему с лишними вопросами Алексей не решился. Гораздо проще о назначении камер было спросить у самой заведующей.
«В любом случае такая ситуация нам очень на руку, — подумал Алексей. — Надо будет здесь обязательно пофотографировать. Разумеется, только после того, как на это дадут разрешение».
Недавно Алексей купил себе новый японский цифровой фотоаппарат, и ему очень не хотелось его потерять.
Потом они поднимались по лестнице на четвертый этаж, и на протяжении всей дороги за ними наблюдали объективы камер.
Уже на половине пути Алексей чувствовал себя очень неуютно.
Кроме того, он не мог избавиться от мысли, даже не мысли — какого-то смутного воспоминания. Внутренний вид интерната что-то напоминал ему, что-то очень знакомое. Вот только Алексей никак не мог сообразить, что же именно.
Наконец они подошли к кабинету заведующей.
На двери висела медная табличка — Сидоренко Анастасия Валериановна.
Молча отстранив Алексея в сторону, охранник заглянул внутрь.
— Анастасия Валериановна, к вам молодой человек из журнала.
— Спасибо, Володя, — услышал Алексей низкий женский голос. — Пригласи его в кабинет, пожалуйста.
— Проходите. — Охранник пропустил Алексея внутрь и собственноручно закрыл за ним дверь.
Анастасия Валериановна оказалась полной женщиной с высокой прической, хорошо за сорок. Она поднялась из-за стола и с улыбкой двинулась навстречу Алексею.
