— Что случилось? — тревожно спросил Александр Борисович.
Впрочем, одно он понял сразу — дело пахнет керосином.
Герасим Севастьянович начал пробираться вперед, и Турецкий машинально начал двигаться следом.
То, что он увидел, потрясло его до глубины души. Это было гораздо хуже всего, что он ожидал увидеть.
Александр Борисович, не раздумывая, двинулся бы назад, к месту их предыдущей стоянки, если бы страх не сковал ему ноги.
Слева от тропы, на расстоянии метра, лежал большой клубок змей. Сама по себе эта картина была неприятной. Но худшее было не в этом.
Ежесекундно из этого клубка высовывалась какая-нибудь змея, а иногда сразу несколько, и с совершенно определенными намерениями делала бросок в сторону дороги. Справа камни поднимались практически отвесной стеной, так что никакой возможности обойти это место не существовало.
Кроме всего прочего, весь клубок угрожающе шипел.
Участники группы выживания в нерешительности столпились в паре метров от змеиного лежбища и ждали, что скажет Герасим Севастьянович.
Молчали даже такие бесстрашные асы экстремального туризма, как Юшин и Гожелинский.
Герасим Севастьянович прошел вперед и посмотрел на змеиный клубок. Расстояние между ним и змеями было не более метра.
— Осторожней, — выкрикнул кто-то сзади.
— Попрошу не учить, — не оборачиваясь, ответил Бровкин.
Над группой повисла тишина.
— Ядовитые, — удовлетворенно сказал Герасим Севастьянович. — Яд действует на человека по-разному, в зависимости от организма. От сорока минут до трех часов.
— А потом? — на всякий случай уточнил Александр Борисович.
— А потом все, — сказал Герасим Севастьянович. — В общем, ничего страшного.
Улыбнувшись товарищам, Герасим Севастьянович бодро сделал несколько шагов вперед. Сразу три змеи дернулись в его сторону, но Бровкин был уже для них недосягаем.
Народ был ошарашен. На Бровкина посыпались вопросы:
— Как ты это сделал?
— А если бы они укусили?
— А если укусят, то что тогда делать?
Герасим Севастьянович пошел навстречу пожеланиям публики. Как известный фокусник, он поднял обе руки ладонями вперед:
— Ладно, ладно. Тест на внимательность. Показываю еще два раза.
Он так же спокойно прошел мимо клубка к застывшим зрителям, после этого развернулся и повторил маневр в обратную сторону.
И опять оба раза в его сторону бросались змеи, и оба раза Герасим Севастьянович умудрялся избежать непосредственного соприкосновения.
И снова никто ничего не понял.
— Уж так и быть, объясню, — любезно согласился Бровкин. — Данный вид змей, название которых вам все равно ни о чем не скажет, действительно очень ядовиты. Однако более чем на пятьдесят сантиметров они броситься не могут. Встретить одну такую змею гораздо опасней, чем клубок. В клубке они связаны друг с другом, так что до вас попросту не дотянутся. Здесь около метра, так что можете не опасаться. Да, когда будете проходить мимо них, — засмеялся Герасим Севастьянович, — глаза лучше не закрывать. А то, не ровен час, оступитесь и рухнете прямо на это гнездовье. Ну, давайте по очереди.
Один за другим участники группы проходили мимо шипящего змеиного клубка. Каждый раз Александр Борисович Турецкий говорил себе, что не стоит смотреть, как змеи бросаются в сторону дороги. Но оторваться от этого зрелища он тоже не мог.
Наконец настала его очередь, и он без страха и сомнения тоже пошел вперед.
И прошел.
Как он на это решился? На этот вопрос Александр Борисович так никогда и не сможет себе толком ответить.
В половине второго ночи Александру Борисовичу позвонил по роумингу Вячеслав Иванович Грязнов:
— Здорово, Турецкий. Ты как там, живой?
— Привет, Слава. Вообще-то я сплю. У нас с тобой разные часовые пояса.
— Ну извини, — хмыкнул Грязнов. — Я тебе анекдот хотел рассказать. От нашего компьютерщика.
— Опять про Билла Гейтса? — лениво спросил Александр Борисович.
— Не совсем, — Славка радостно засмеялся, — хотя на эту же тему. Слушай. Компания «Майкрософт» выпустила специальную клавиатуру для своей операционной системы «Виндоуз миллениум». На клавиатуре всего три кнопки. Контрол, альт и делит. Понял?
— Не понял, — Александр Борисович широко зевнул. — И чего?
— Имеется в виду, что она постоянно виснет, — объяснил Грязнов, — и ее приходится перезагружать.
Турецкий, а ты для меня африканскую женщину сфотографировал?
— Нет, Слава, пока не сфотографировал.
— Турецкий, ты обещал. — Вячеслав Иванович сделал паузу. — А у вас там правда ночь?
— Ночь, Слава, — подтвердил Александр Борисович. — Самая настоящая ночь.
— Никогда не верил, — послышался из трубки голос Грязнова. — Ладно, Саша, спи. Извини, что разбудил.
— Ничего, Слава, — проговорил Турецкий. — Был рад тебя слышать.
И снова целый день они ехали на машинах по Намибии. Еще один световой день — и снова надо было преодолеть больше тысячи километров до места следующего испытания — до гряды песчаных дюн, за которой Турецкого должен был ждать переводчик Майкл, чтобы вместе с ним отправиться в деревню верховного вождя народа гереро. Туда, где должен, по идее, находиться вывезенный из России внук заместителя министра иностранных дел Горностаева.
Весь день Александр Борисович думал о предстоящем разговоре с верховным вождем. Как тот отреагирует на просьбу Александра Борисовича отпустить мальчика обратно в Россию.
Горностаев говорил, что Джо был нужен наследник. Получается, что теперь, когда Джо нет, необходимость в наследнике только возросла?
В таком случае любой разговор будет бессмысленным.
И хорошо еще, если удастся обойтись без эксцессов.
А в этом Александр Борисович Турецкий уверен не был.
Верховный вождь в трауре. А у всех народов период траура не самое благоприятное время для ведения переговоров.
В очередной раз Александр Борисович понял всю несуразность собственной миссии.
Чужой человек в чужой стране пытается найти чужого ребенка.
Впрочем, Александр Борисович отгонял от себя эти мысли, понимая, что думать надо было раньше, когда он соглашался выполнить «деликатное поручение». Теперь же поздно. Позади, как говорится, Москва.
Перебираясь через дюны, Турецкий продолжал думать о верховном вожде и о том, что ему делать в том случае, если верховный вождь просто пошлет его куда подальше.
Возвращаться в Россию и говорить Горностаеву: мол, так и так, ничего не вышло?
