Зная особенности и капризы московской зимы, Турецкий разглядывал снежные сугробы и думал о том, что через пару дней, а может быть, даже сегодня вечером непременно случится потепление, а следовательно, весь выпавший снег начнет таять. В результате ходить и ездить по Москве станет проблематично.
Но это бы полбеды. Подлая московская погода никогда не останавливалась на этом и всегда шла дальше. Как только все хорошенько подтает, тут же ударят морозы — и вот тогда-то у водителей, пешеходов и пенсионеров начнутся настоящие проблемы. Именно от этой мысли было тоскливо на душе Александра Борисовича Турецкого.
А еще оттого, что вот уже полтора часа он стоял в пробке.
За это время помощник заместителя генпрокурора успел многое. Он послушал новости на нескольких радиостанциях, потом на каждой из этих радиостанций послушал музыку. После этого Александр Борисович наткнулся на какую-то беседу с гостем студии и целых пятнадцать минут слушал достаточно унылый диспут журналиста с каким-то неизвестным Турецкому собеседником. Было очевидно, что в самом начале передачи этого человека представили радиослушателям, но Александру Борисовичу все-таки показалось странным, что за все время, пока он слушал, кстати, передача ни разу не прерывалась на рекламу, ведущий не удосужился повторить, кто же все-таки находится в студии.
Речь в передаче шла об алмазах. Не столько об их добыче, сколько о криминале, которым эта самая добыча окружена. Самым интересным в этой дискуссии были позиции людей. Приглашенный, как будто совершенно не обращая внимания на все, о чем его спрашивают, монотонно рассказывал о том, что Россия собирается выходить на южноафриканский рынок и чуть ли этот самый рынок не завоевывать. Но ведущий не унимался. Как только в рассказе гостя студии возникала хотя бы секундная пауза, он немедленно вставлял очередной вопрос.
— Как вы относитесь к существованию международного синдиката, так называемой «бриллиантовой мафии», которая контролирует все крупнейшие алмазодобывающие регионы мира? Выходя на южноафриканский рынок, вы не боитесь, что ваши интересы столкнутся с интересами этого синдиката и в этой борьбе вы не сможете выстоять?
— Никакого международного синдиката не существует, — все так же монотонно отвечал опрашиваемый. — Это такой же миф, как мировое правительство или, если хотите, всемирный заговор масонов. Все это выдумки падких на сенсации журналистов, и кому, как не вам, об этом знать. Поверьте мне, я работаю в этой отрасли вот уже без малого тридцать лет и знаком со многими своими коллегами как у нас, так и за рубежом. Уверяю вас, ни я, ни они никогда не слышали ни о каком международном алмазном синдикате. Разве что только в фильмах про Джеймса Бонда. Людям нравится думать, что где-то сидит один злодей, который держит в своих руках все, что только есть в этом мире. Но в реальности так не бывает, и я думаю, что вы, как умный человек, сами прекрасно это понимаете. Алмазы — это точно такой же бизнес, как и любой другой.
— Но вы же не станете отрицать, — журналист продолжал гнуть свою линию, — что в алмазодобывающей отрасли существуют международные преступные группировки, в которые в том числе входят и наши соотечественники? Как вы можете прокомментировать увеличившийся приток в Россию так называемых «черных алмазов»?
— Разумеется, не стану. Подобные группировки существуют в любой отрасли. Было бы странно, если бы алмазодобывающая стала вдруг приятным исключением. Что же касается «черных алмазов», то могу заявить со всей ответственностью…
В этот момент взгляд Александра Борисовича упал на часы — и он понял, что его надеждам опоздать на работу по крайней мере не больше чем часа на два, увы, не суждено сбыться. Потому что два часа уже прошло, но никаких кардинальных изменений на дороге не случилось. Это сразу отвлекло его от передачи, чему весьма способствовали и монотонные голоса участников, и Турецкий выключил радио.
Надо было позвонить и предупредить начальство, а попросту — Константина Дмитриевича Меркулова.
Конечно, если бы в Александре Турецком была срочная необходимость, Меркулов позвонил бы сам — и никакими пробками отговориться не вышло бы. Но врожденная интеллигентность Александра Борисовича говорила ему, что как бы там ни было, а позвонить нужно.
Все же телефон зазвонил первый.
— Здорово, Турецкий, — раздался в трубке звонкий голос Славки Грязнова. — Ты сейчас где?
— Привет, Слав. Я в пробке. Только что собирался звонить Косте, сообщить, чтобы ждал к обеду. А ты где?
— А я тоже в пробке, — радостно сообщил Грязнов. — Часа два, не меньше. Турецкий, хочешь анекдот? Наш компьютерщик вчера рассказал. Тут вопрос и ответ. — И, не дожидаясь отклика, Грязнов начал: — Как зовут собаку Гейтса? — Он сделал паузу. —
Собаку Гейтса зовут Билл. — И Грязнов залился смехом. — Ну что, понял?
— Не понял, — мрачно отозвался Турецкий.
— Ну имеется в виду, что Билл Гейтс сам собака. Ладно, Турецкий, пока. Удачно тебе добраться.
Грязнов отключился.
Пару минут Александр Борисович Турецкий провел в подавленном молчании, а потом набрал номер Меркулова?
— Доброе утро, Костя. Турецкий.
— Привет, Александр Борисович. Можешь не объяснять, видел, что на улицах творится. Как доберешься, сразу зайди ко мне, есть разговор.
— Что-нибудь срочное?
— Да не то чтобы срочное. Хотя и срочное. В общем, приедешь — поговорим, я еще сам толком не представляю. Пока добираешься, я обдумаю. Давай, отбой.
День становился все непонятней. Вначале подозрительно веселый Грязнов с компьютерными анекдотами, а теперь еще Костя намутил воды.
Все-таки, что ни говори, подумал Александр Борисович Турецкий, а заинтриговать Костя умеет. «Не то чтобы срочное, хотя и срочное»… Это как же понимать?
Машина ползла вперед черепашьим шагом, а Александр Борисович от охватившего его профессионального интереса чуть ли не подпрыгивал на водительском сиденье. Перспектива пропрыгать так еще часа два, до тех пор пока он не доберется до Меркулова и не узнает, в чем же суть этого загадочного дела, категорически не нравилась Александру Борисовичу.
Турецкий включил поворотик и решительно начал забирать вправо. Впереди, если ему не изменяла память, располагалась стоянка.
«Ничего, пешком ходить полезно, — подумал Александр Борисович. — Зато через полчаса буду на месте».
Лишенная мигалки машина вначале не произвела на работника стоянки никакого впечатления.
— Все места забронированы постоянными клиентами. Я просто физически не в состоянии никуда поставить вашу машину, — сторож демонстративно обвел рукой полупустую стоянку. — Сами видите, приткнуть негде.
Турецкий вздохнул и полез в карман. Обычным результатом этого жеста было появление на белый свет бумажника, из которого вынимались деньги и протягивались сторожу в качестве компенсации. Однако Александр Борисович вместо бумажника достал удостоверение.
