Грязнов искал и не находил ответа на извечный русский вопрос «что делать?», как вдруг его окликнул Крылов, нырнувший за минуту до этого в заросли зеленого подроста, за которыми светлела небольшая полянка.
– Иваныч, подь-ка сюда!
Понимая, что дальнейшее общение с вальщиком ни к чему дельному не приведет, Грязнов замолчал на полуслове и, не очень-то поспешая, направился к Крылову. Надо было как следует обдумать создавшуюся ситуацию, а для этого надо было хотя бы успокоиться.
– Ну, что тут у тебя? – опросил он, забираясь в непроходимый подрост.
Явно взволнованный Крылов кивнул в сторону полянки, на которой стояли палатки, а рядом чернело выжженное пятно костровища с закопченным ведром.
– Гляди! Вон там, у палатки!..
Вячеслав Иванович посмотрел, куда показывал Крылов, и замер от неожиданности.
Рядом с откинутым пологом четырехместной палатки сушилось на кольях несколько черных курток, на которых просматривались «фирменные» нашивки боровской «семерки». Номер отряда, номерной знак осужденного, его инициалы и фамилия.
Всего, чего угодно, мог ожидать Грязнов, но только не подобного поворота событий.
– Кто-нибудь еще из наших об этом знает? – едва слышно спросил он, обшаривая глазами полянку.
– Вроде бы нет. Я и сам-то случайно увидел.
– В таком случае никому об этом ни слова, и уводим людей от греха подальше.
– Но ведь… – попытался было сказать свое Крылов, однако Грязнов остановил его движением руки. – Слушай меня и делай, что скажу. Нам эта бойня сейчас ни к чему. К тому же мы не знаем, чем, кроме слег и топоров, они вооружены. Так что тихо-мирно сдаем свои позиции и возвращаемся в Пятигорье. Ну, а там уж… В общем, все остальное я беру на себя.
– Как же так, Иваныч?! – взвился было Крылов, однако Грязнов вновь не дал ему договорить.
– Делай, что сказано! Можешь считать это приказом.
* * *
В Пятигорье они вернулись еще засветло, и Грязнов тут же позвонил Юнисову. Поначалу не поверив услышанному – уж слишком дикой представлялась ситуация, когда спецконтингент строгого режима вывозят без охраны в тайгу, как на пикник, – Юнисов переспросил даже, не ошибся ли, случаем, «товарищ генерал», однако Грязнов только рявкнул на него. Но и без этого «рыка» Юнисов уже осмысливал неожиданную для него информацию.
– Слушай, Вячеслав Иванович, – наконец произнес он, – ты помнишь я тебе рассказывал о большой партии наркоты для боровской «семерки», которую курьеры уже чуть ли не полмесяца держат на съемной квартире в Хабаровске?
– Ну!
– Так вот, вчера они договорились с летунами, что хотели бы зафрахтовать вертолет на пять-шесть часов, причем в ближайшие дни. Маршрут – Кедровая падь.
– Так ты думаешь, что это они?..
– Здесь и думать нечего! – перебил Грязнова Юнисов. – После гибели Чуянова не так уж много и времени прошло, чтобы все устаканилось. Насколько мне известно, обстановка в «семерке» напряженная, и, видимо, оттуда пошла команда изыскать новый и более надежный канал переброса наркоты на зону, чем тот, которым они пользовались раньше.
– То бишь, через контрактников?
– Так точно! И этот новый способ был подсказан именно из «семерки».
– То есть мужиков вывозят на валку кедра в тайгу…
– Причем вывозят тайком и, естественно, не без участия в этом предприятии руководства колонии.
– И ты думаешь, что кто-то из офицеров знает про наркоту?
– Точно утверждать не могу, – замялся Юнисов. – Короче, когда возьмем с поличным, все прояснится.
– Летуны не подведут?
– Исключено!
– С чего бы вдруг такая уверенность?
– Дело в том, что это то самое частное предприятие, услугами которого пользуется господин Рогачев. Само собой, мои ребятки уже нарыли на руководство этой компании весьма весомый компромат, а лишаться лицензии ради какого-то Рогачева им нет никакого смысла. Ну, ты предупреди своих мужиков, чтобы язык за зубами держали относительно того, что десант в Кедровой пади оказался зэковский. Тут кое-какие дела наворачиваются, и мне необходимо выждать несколько дней, чтобы накрыть все это гнездо в одночасье… Да, и вот что еще! – спохватился Юнисов. – В Чите снят с поезда и уже этапирован в Хабаровск Тенгиз, а у нас мои ребятки умудрились выйти на того гаденыша, которого ты умудрился достать своей картечью.
Это была приятная новость. Как бы ни храбрился Вячеслав Иванович, однако его не покидало осознание того, что кто-то из охотников за скальпами не выполнил проплаченного заказа и должен будет отыграть эти деньги.
– И кто же этот несчастный? – поинтересовался он, стараясь не показать своего облегчения.
– Некий Василий Буранов. Он же, оказывается, стрелял в прошлом году и в Тайгишева. Мстил ему за те два года, что вынужден был провести на зоне.
– А я, выходит, заказной?
– Выходит, что так оно и есть. И если бы не твой Агдам, который смазал ему первый прицельный выстрел, сам понимаешь…
Об остальном не хотелось ни говорить, ни думать.
Глава 18
«Кое-какие дела», о которых упомянул полковник Юнисов, сводились к тому, что Рябов оказался совершенно прав, когда высказал предположение, что Рогачев постарается избавиться от Раисы Борисовны. Она превратилась для него в бомбу замедленного действия. Закрывшись в своем доме, Раиса не просыхала несколько дней, и Рогачев, видимо, понял, что уже не в силах повлиять на озлобившуюся любовницу.
Распечатка телефонных разговоров Рогачева с Москвой не оставляла сомнений в том, что он решился на самую крайнюю меру.
В разговоре с начальником службы безопасности сенатора Голованько, весьма влиятельного в деловом мире человека, он попросил в срочном порядке «командировать» в Боровск Кешу.
«Надолго?» – уточнил смышленый секьюрити.
«Думаю, в день-два управится».
«Хорошо, завтра вылетает».
Завтра вылетает…
Для Юнисова, Рябова и Бойцова это был сигнал для проведения операции по захвату киллера.
Из Москвы до Хабаровска Кешу сопровождали два опера убойного отдела МУРа, а в Хабаровске его встречали опера Юнисова. Казалось бы, все было ясно и понятно: бери Кешу тепленьким, однако Юнисов настаивал на задержании в момент истины, то есть когда Кеша обнажит свой кастет, и Бойцов с Рябовым вынуждены были согласиться с ним.
Кеша был слишком важным звеном в этой цепи, чтобы позволить его адвокатам заблокировать обвинение по двум московским убийствам и одному в Боровске. Что же касается четвертого убийства, которое еще только готовилось, его к делу не пришьешь.
В Боровск Кеша приехал вечерним хабаровским поездом, когда уже сумерки накрыли тихий в этот час городок, и, взяв билет на поезд до Хабаровска, который уходил в пять сорок пять утра, сел в автобус и уже в начале первого прибыл на остановку «рынок», где его поджидал на своей машине Рогачев.
