– Но он произвел такое… весьма достойное впечатление, – жалобно проговорил Магнитский. – Искренне интересовался моими работами и вообще был очень доброжелателен! Ведь это именно он подсказал, чтобы я официально получил патент на свои изобретения.
Магнитский был искренне расстроен. Сокрушенно покачивая головой, он сидел на стуле с таким видом, словно его вера в человечество, и без того слабая, окончательно рухнула.
– Да! – Изобретатель неожиданно выпрямился и хлопнул себя по лбу. – И потом, он ведь дал мне расписку в получении образцов!
– Так что ж ты сразу-то не сказал? – воскликнул Крячко.
– А вы меня не слушали! – обиженно напомнил Магнитский. – Только обвиняли в самых страшных грехах!
Крячко поймал красноречивый взгляд Орлова, насупил брови и быстро активизировался.
– Как он представился? Как выглядел? – бодро принялся Станислав задавать вопросы Магнитскому.
– Его звали, помнится, Сергей… да, именно так, – вспомнил Магнитский.
Гуров обменялся взглядами с Орловым и Крячко.
– А фамилия? – спросил Орлов.
– Фамилию я как-то не запомнил.
– А не Волошин ли, часом, а? – осведомился Станислав и хлопнул его по плечу.
– Не помню. – Магнитский растерянно развел руками. – У меня вообще на имена плохая память.
– Вы его документы видели?
– Нет. Мне как-то и в голову не пришло попросить их предъявить. К тому же это несколько неудобно. Я мог обидеть человека!
– Вы парадоксальная личность, – заявил Орлов, усмехнулся и покачал головой. – Вам на каждом шагу чудятся плагиаторы, готовые украсть ваши идеи, а тут вы пропускаете самого заурядного вора!
– Вот именно, что украсть идеи, а не сами образцы, – робко возразил Магнитский. – Я не думал, что кто-то захочет похитить уже готовый препарат! Ведь главное – суметь его изготовить.
– Ну, если человек с головой и с химическим образованием, то ему, наверное, вполне по силам синтезировать такой же препарат на основе готового образца. Или я ошибаюсь? – спросил Гуров и посмотрел на него. – Я, к сожалению, в химии не силен.
– Я могу вам объяснить! Смотрите, вот берем формулу… – Магнитский с живостью кинулся было сыпать химическими терминами, но Крячко остановил его следующим заявлением:
– Ладно, профессор, это сейчас не суть важно. Как он выглядел, этот мнимый аспирант?
Гуров уже нажимал кнопки на своем сотовом телефоне.
– Он достаточно высок, относительно молод, но не слишком. Я бы сказал, ему около тридцати. Волосы русые, совсем коротко подстриженные. Гладко выбрит. У меня не очень хорошая память на лица, – извиняясь, добавил он. – Меня больше занимала не его внешность. Понимаете, он оказался первым, кто проявил искренний интерес к моей работе!
Крячко достал несколько фотографий фигурантов по делу Волошина, в том числе и его сына. Магнитский перебрал их все по нескольку раз и заявил, что того самого Сергея среди них нет.
– И на кафедре РХТУ тоже, – отнимая от уха телефон, сообщил Гуров. – Я дозвонился туда, никого, похожего по описанию, среди их аспирантов нет. Надо бы, конечно, проверить тщательнее.
Сыщики переглянулись.
– Нужно искать, кто выступал под этим именем, – сказал Орлов. – Само имя, скорее всего, вымышленное, но на всякий случай следует проверять всех, кто подходит под это описание. Снабдить постовых информацией, обратить внимание на всех Сергеев возрастом около тридцати лет.
– А ты представляешь, сколько таких в Москве? – осведомился Крячко и присвистнул. – Это означает, что все другие линии расследования придется забросить и заниматься только этими.
– Не переживай, Стас, тебя это не коснется, – успокоил его Орлов. – Для такой работы я людей выделю.
– Ну, наконец-то! А то, ей-богу, чувствуешь себя порой каким-то стажером, – обрадованно проговорил Крячко, а Гуров уже положил перед Магнитским следующую фотографию.
Этот снимок был изъят из квартиры Марии Светловой.
– Вам знакома эта женщина, Виталий Игоревич? – спросил он.
Магнитский ответил, что никогда не видел и имени такого также отродясь не слышал.
В кабинет постучали, и после орловского «да» в него вошел эксперт. Он положил перед Орловым сумочку Марии и опись ее содержимого. Все эти вещи уже были исследованы экспертами. Здесь же имелось заключение специалистов-техников. Они изъяли из ноутбука Светловой всю информацию, которую теперь предстояло изучить Гурову и Крячко.
Орлов поблагодарил эксперта и быстро пробежался глазами по списку.
– Стас, Посмотри-ка!..
Крячко взял из рук генерала протянутый прямоугольник.
– Опа! – Он опять присвистнул. – Вот так коленкор!
Гуров заглянул ему через плечо и всмотрелся в прямоугольник. Это была визитная карточка, на которой значилось: «Суханов Эдуард Васильевич, департамент по развитию малого и среднего бизнеса».
– Выходит, Светлова была знакома с Сухановым? – проговорил Лев Иванович. – У нас есть его фото?
Крячко полез в свои материалы, наработанные по делу, но в них фотографии Суханова не оказалось.
– Да можно съездить, – тут же сказал он. – Не только снимок, но и сам оригинал привезти!..
– Давай я сначала позвоню, – остановил его Гуров.
Он набрал номер, который значился в визитке, однако телефон не отвечал. Гуров перезвонил Екатерине Крутицкой, секретарше Волошина, и выяснил у нее, что Суханов сегодня в департаменте не появлялся. Причины этого Екатерине Сергеевне известны не были. Директор департамента отправил ее домой, поскольку еще не решил, чем же она теперь будет заниматься.
Кабинет покойного чиновника был основательно распотрошен сотрудниками правоохранительных органов. На должность, которую занимал Волошин, пока никого не назначили. По слухам, ходившим в департаменте, ее должен был занять Суханов.
Гуров взял это на заметку и уже собирался повесить трубку, как вдруг Крутицкая добавила:
– Простите, я не знаю, важно это или нет. Вчера я не стала говорить и сегодня тоже не сказала бы, потому что боялась скомпрометировать человека. Но теперь, когда Суханов исчез…
– Говорите! – потребовал Гуров.
– Суханов заходил в кабинет Вадима Юрьевича вчера, как раз во время чаепития. Вадим Юрьевич вышел с ним ненадолго в коридор. О чем они говорили – не знаю, но Вадим Юрьевич вернулся не слишком веселым. Правда, он в тот день вообще был хмурым.
– В кабинете кто-нибудь оставался, когда Волошин выходил? – спросил Гуров.
После недолгого раздумья Крутицкая сказала:
– Да, по-моему, это была молодая женщина. Кажется, ее фамилия Светлова.
– Долго она оставалась одна?
