— Так! — подвёл итог президент. — С защитой разобрались. А что сами хозяева этого уютного кораблика — про них вы можете нам подробно рассказать? Времени у вас было достаточно…
«Академик» пододвинул кресло поближе к столику, за которым сидел. Раскрыл планшет и перелистал несколько страниц.
— Мы, в общем-то, совсем не удивлены тем, что хозяева «Наковальни» связались с японцами. Трудно сказать, что там было в прошлом… но их сходство видно прямо-таки невооружённым глазом. Причём — не только внешнее. Очень схожи обычаи, манера поведения, и многое другое. Мир «утюга» не представляет собою единой страны. Там, кстати, и суши совсем немного — преимущественно не слишком большие острова. Таких материков, как у нас не имеется. Поэтому и общественный строй там — множество различных образований, которые дружно ненавидят друг друга. Большими морскими просторами объясняется и основной вид войн — это стычки кораблей. Объединения для каких-либо целей крайне редки и недолговечны.
— То есть, визит «утюга»… — наклонил голову министр обороны.
— Отдельная акция конкретного хозяина корабля. Как правило, капитан корабля и является его хозяином. И обладает на нём полной и абсолютной властью. Между офицерами и матросами — пропасть. Это, если хотите, разные касты, как в Индии. Офицерское звание, как правило, наследственное. Случаи перехода из касты в касту крайне редки и зависят от воли хозяина корабля. Его действия никем не могут быть оспорены. Кстати, хочу сказать, что вылазка к нам — далеко не первая и уж, тем более — не единственная. Вайны…
— Кто? — приподнял бровь министр иностранных дел.
— Хозяева «утюга» называют себя вайнами. Это касается офицеров. Рядовые члены команды — хорны.
— Понятно…
— Так вот, вайны уже давно открыли для себя способ путешествия в другие миры. И неоднократно туда уже наведывались. С целью грабежа и захвата, разумеется… С их точки зрения, то, что взято с бою, имеет наивысший приоритет. Торговля не для них… Вайны вообще презирают все мирные способы решения вопроса. И, надо сказать, что на их кораблях царит удивительное единодушие по этому вопросу. Команда безоговорочно поддерживает капитана. И неудивительно — ведь шанс попасть на борт может выпасть только одному человеку из почти трехсот! А жизнь на суше… посмотрите те документы, что мы подготовили для изучения — такого существования не пожелаешь и врагу! «Пыль земли» — так презрительно называют всех тех, кто не удостоился чести взойти на борт. Смерть в бою — наивысшая почесть. О таких людях помнят и слагают песни.
— То есть — предельно милитаризированное кастовое общество? — прищурился главный дипломат страны. — И как же у них ещё экономика не рухнула?
— Пока есть кого грабить — не рухнет, — спокойно ответствовал «академик».
— И что же, у них всю дорогу так и обстояло?
— Насколько мы знаем — всегда. Начиная с парусных судов, если верить их записям. Капитан корабля имеет право на всё. За исключением одного — он не может отвергнуть вызов и сдать корабль. Из боя может выйти только один — победитель. В том случае, если капитан попробует нарушить это правило, его офицеры могут — и должны его убить. Убийца капитана занимает его место. Данная традиция священна и незыблема. Именно поэтому, кстати, и отключается эффект «зависания» корабля при серьёзной угрозе. Никто не может дать повода к тому, чтобы его упрекнули в трусости и желании уклонится от боя. Ну, заодно и энергию экономят… там такой расход!
— В трусости? — удивился директор ФСБ.
— Там даже такая поговорка есть. «Он был настолько беспомощен и презираем, что даже умер в своей постели». Кстати, знаете, чем объясняются громадные потери среди экипажа «Наковальни»?
— Чем же?
— Когда шрапнель ударила по эмиттерам защитного поля, члены экипажа постарались закрыть их своими телами. С вполне предсказуемым результатом…
— Ничего себе… — покачал головою президент. — Какие-то милитаристские маньяки у вас получаются.
— Уж какие есть! Между прочим, команда корабля принимает самое активное участие в его постройке — и, благодаря этому, может быстро и оперативно исправлять повреждения в бою.
— Да…
— С японцами их роднит очень многое! Не удивительно, что им удалось так быстро найти общий язык.
— А Австралия? Их-то какая муха укусила?
— Есть информация, — откликнулся министр иностранных дел, — что Канберра очень хочет реальной независимости — от всех. И ей обещана помощь в решении данного вопроса.
— Это точные данные?
— Вполне.
Глава государства нахмурился.
— Невесёлое положение… С американцами, как я понимаю, переговоры не удались?
— А с кем там разговаривать? — пожал плечами дипломат. — Госсекретарь — сама любезность. Да вот только результатов никаких не видно. Всё как в песок уходит… Неофициальные контакты… вы и сами знаете, чем они закончились. Такое впечатление, что там зажмурились изо всех сил, чтобы ничего не замечать. И уши заодно заткнули — дабы не слышать.
— Но ведь гибнут их корабли!
— Конгресс выделил-таки деньги на расконсервацию старых линкоров. Сейчас там царит неприкрытая эйфория по данному поводу. Все довольны и радуются жизни. А взамен погибших кораблей построят новые… это же выгодно!
— И сколько на это уйдёт времени?
— Года два — это по самым оптимистическим прогнозам. Там ведь и экипажей нет! Всех надо учить…
Худощавый молодой человек, одетый с претензией на моду, толкнул входную дверь.
Внутри кафе было тихо и уютно, негромко играла музыка.
Осмотревшись, визитер подошёл к столику в углу. Присел и откинулся на спинку диванчика.
Шорох шагов — официант.
Не открывая глаз, молодой человек произнёс в пространство.
— Латте. И круассаны — парочку.
— Сей момент!
И доблестный труженик общепита почти бесшумно удалился.
Если не открывать глаз, то вполне можно представить себя где-то в приличном месте — в том же Париже, например. Музыка там почти такая же, запах кофе и хорошего табака… Что ещё нужно творческому человеку, чтобы хорошо себя чувствовать?
И так неохота возвращаться в проклятую действительность! Вставать утром, пока ещё не совсем рассвело, толкаться боками в метро, пробираясь сквозь толпу всевозможного быдла… Именно быдла — приличные люди на метро не ездят! Для этого существует автомобиль!
Но — увы, автомашины у него не имелось, даже и мотоцикла не было. С такими доходами-то… как с голоду-то по сей день не помер! Ибо тех жалких подачек, что платили на работе, с трудом хватало только на самое необходимое. Хорошо, хоть на кофе и круассаны оставалось — да и то, не каждый день…
— Вы позволите?
Гость.
