Выдержка из протокола испытания устройства защитного поля объекта № 246/бис.
«… при соблюдении режима работы, согласно ТУ 23/348, поле, генерируемое устройством, обеспечивает:
1) Искажение электромагнитных сигналов в большом диапазоне. Возникает устойчивый эффект преломления света в широком диапазоне света — от ультрафиолета до дальнего инфракрасного;
2) Практически полное поглощение сигналов генерируемых станциями радиолокационного наблюдения, согласно прилагаемому списку;
3) Существенное (в 10–15 раз) замедление одиночных металлических объектов, массой до 45–50 кг, движущихся со скоростями до 450 м/с;
4) Поглощение энергии, вплоть до полной остановки, одиночных металлических объектов, массой до 30 кг, движущихся со скоростями до 600 м/с;
5) Полную остановку (с последующим падением на землю) одиночных металлических объектов массой до 15 кг, независимо от скорости их движения.
Примечание: исследование проводилось до достижения скорости метаемого объекта в 1600 м/сек;
6) Полную остановку (с последующим падением на землю) всех видов осколков разрывных снарядов суммарной массой до 50 кг.
7) При превышении массы осколков до 100 кг, и достижения ими скорости в 330 м/с, отмечены случаи многочисленного проникновения осколков через защитное поле.
8) Осколки и метаемые элементы суммарным весом более 150 кг, и движущиеся со скоростями более 330 м/с, защитным полем не задерживаются.»
Да уж… специалисты соответствующего исследовательского центра явно не лаптем щи хлебали. Никто их не подгонял, но народ и сам по себе пахал, можно сказать, по-стахановски. На многочисленных мониторах, которые были развешаны в фойе здания и даже в коридорах, постоянно прокручивались сцены разгрома «Наковальней» военных кораблей и артиллерийских батарей. Это стимулировало… да ещё как!
Мало тут находилось желающих ещё раз услышать знакомое «ворчание» её пушек. Тем более, что результаты исследования самих орудий «гостя» уже были неплохо известны — из этого здесь никто особых секретов не делал.
Из испытаний однозначно следовало — никакая бронетехника, да и подавляющее большинство фортификационных сооружений Земли, от этих снарядов не спасут. Единственно возможный путь — использование защитных полей. Способных если и не остановить полностью, то, по крайней мере, существенно снизить скорости снарядов зловещего «утюга».
При основательном замедлении скоростей переставали «взрываться» снаряды из перенапряжённого металла. Падала и поражающая способность бронебойных болванок.
Вот только повторить это самое защитное поле… задачка куда как нетривиальная!
Первые генераторы, сознанные на основе трофейных агрегатов «Наковальни», имели существенно большую массу и габаритные размеры… и почти нулевой эффект! Что-то явно пошло не так…
Следующее изделие смогло остановить винтовочную пулю — уже прогресс! Ну а дальше… дальше было трудно!
Но вот — лег на стол протокол испытаний.
За его сухими беспристрастными строками можно было прочесть одно — мы можем теперь создавать аналогичные вещи.
Да, танк не прикроем и БТР не спасём. Нельзя построить электростанцию рядом с каждой бронированной машиной.
Но уже на береговой батарее такие вещи вполне возможно установить. Два года назад мы про такое и не мечтали даже!
Пока ещё невозможно обезопасить военный корабль, нельзя прикрыть такой защитой и все важные объекты — но тут уж мы кое с кем и так потягаемся! Есть, знаете ли, козыри на руках…
Эта встреча могла состояться и раньше. Могла… если бы все заинтересованные стороны проявили одинаковое стремление. Но… то, что абсолютно необходимо с точки зрения военного — совершенно необязательно с точки зрения карьерного дипломата. А если посмотреть с позиции государственного чиновника — то и вовсе сущая ересь! Все эти категории государственных служащих, хотя, формально, и делают одно дело, зачастую пребывают не то что в разных мирах — в других измерениях!
Гибель собственных солдат военный воспринимает как вызов, дипломат — как повод для начала переговоров. А высокопоставленный чиновник — как возможность для решения каких-либо вопросов внутри аппарата. Ведь, правильно преподнеся тот или иной факт, можно существенно усилить собственные позиции — либо ослабить позиции кого-нибудь другого. И то обстоятельство, что все они должны работать, в общем-то, на одну и ту же цель, никого особо не беспокоит. Они и работают — только каждый по-своему.
Неправ был пресловутый Людовик, заявляя: «Государство — это я!»
Авотфиг…
Государство — это они!
Десятки и сотни всевозможных чиновников самого различного ранга.
Именно они, а вовсе даже и не формальный хозяин Белого дома, решают важнейшие вопросы. Готовят документы, которые будут им неизбежно подписаны. Пишут речи, которые будут прилюдно озвучены президентом под телекамеры. И вся, глазу невидимая, работа по управлению государством — это тоже те самые неприметные обладатели безукоризненных костюмов.
И сколько бы не хмурили брови военные, решения всё-таки принимают не они… «Государственная целесообразность!» — и хоть лбом о стенку колотись!
Вот и вышло так, что столь необходимая всем встреча, состоялась так поздно.
Вице-адмирал Дерек Ронге пребывал не в самом радужном расположении духа. На то у него имелись причины — и отнюдь не все они были связаны с флотскими делами.
Его коллега из России, контр-адмирал Николай Иванишин, напротив, выглядел вполне успокоенным и удовлетворённым.
Разумеется, встреча была насквозь неофициальной — оба адмирала формально встретились в рамках празднования какого-то национального праздника Греции. Оба входили в состав официальных делегаций своих стран. И их встреча внешне выглядела случайной — никаких специальных полномочий на ведение переговоров им никто не предоставлял. Просто они присели за один столик — кофе попить… или ещё чего-нибудь, столь же приятного.
— А вы выглядите усталым, адмирал! — заметил русский. — Много работы?
— Если б только работы… — поморщился Ронге.
— Да, я слышал про то, что у вас были какие-то там проблемы с этими вашими подкомитетами… Что-то связанное с программой строительства новых катеров?
— Да, — согласился американец. — Нам отказали в выделении средств… Да вы и сами всё это знаете!
— Знаю, — наклонил голову Иванишин. — Но, насколько мне не изменяет память, там вообще высказали сомнения в эффективности данного вида военных кораблей. И немалую роль в этом сыграли последние трагические случаи. Вы, кстати, разобрались — в чём там было дело?
Вице-адмирал поставил чашечку с кофе на стол.
— Послушайте, мы с вами оба — люди военные. Чего вокруг стола бегать? Вы ведь что-то знаете, так?
