На пороге стояли два солдата СС. Тот, что повыше, оттолкнул Вианну и зашел в дом. Он бродил из комнаты в комнату, отшвыривал попадавшиеся на пути предметы, сбрасывал на пол прямо под ноги уцелевшие безделушки. В комнате Бека он остановился и обернулся к ней:
– Это комната гауптмана Бека?
Вианна кивнула.
Второй солдат стремительно подошел вплотную, наклонился к самому лицу. И, глядя из-под сверкающей железной каски, рявкнул:
– Где он?
– От-ткуда мне знать?
– Кто наверху? Шаги.
Это был первый раз, когда ее спросили об Ари.
– Мои… дети. – Ложь чуть не застряла у нее в горле, ответ прозвучал глухо и неубедительно. Пришлось откашляться и повторить. – Можете подняться, если хотите, но, пожалуйста, не будите малыша. Он… заболел. Грипп. Или, может, туберкулез.
Она добавила про туберкулез, зная, как нацисты боятся заразы.
Длинный кивнул своему товарищу, тот двинулся наверх. Она слышала, как он расхаживает над головой, как скрипят половицы под его ногами. Вскоре он спустился и сказал что-то по-немецки.
– Вы пойдете с нами, – распорядился длинный. – Наверняка вам нечего скрывать.
Он схватил Вианну за руку и потащил к черному «ситроену», припаркованному у ворот. Ее втолкнули на заднее сиденье, дверь захлопнули.
У Вианны было примерно пять минут, чтобы оценить ситуацию, успокоиться и подготовиться. Машина остановилась. Вианну вытащили наружу и повели к каменным ступеням ратуши. На площади было полно людей – и местные, и солдаты. Местные жители торопливо разбегались от подъезжающего «ситроена».
– Это же Вианна Мориак, – услышала она смутно знакомый женский голос.
Немец держал ее за плечо крепко, до боли, но Вианна не издала ни звука, пока ее вели в ратушу и дальше, вниз по узкой лестнице. Здесь ее втолкнули в открытую дверь, которая тут же с грохотом захлопнулась у нее за спиной.
Глаза не сразу привыкли к полумраку. Она оказалась в маленьком помещении без окон, с каменными стенами и деревянным полом. В центре стоял стол с черной настольной лампой, освещавшей поцарапанную столешницу. За столом – и перед ним – деревянные стулья.
Она услышала, как дверь за спиной открылась и снова закрылась. Тихие шаги. Кто-то подошел к ней сзади. Она чувствовала его дыхание – колбаса и сигареты – и мускусный запах пота.
– Мадам, – голос прозвучал прямо над ухом, и она невольно вздрогнула. – При вас есть оружие? – Его французский звучал как злобное змеиное шипение.
Он ощупал ее бока, провел ладонью по груди – едва заметно сжав, – а потом перешел к ногам.
– Никакого оружия. Хорошо. – Обогнув ее, он сел за стол. Из-под козырька черной форменной фуражки смотрели пронзительные голубые глаза. – Сядьте.
Она села, сложив руки на коленях.
– Я штурмбанфюрер фон Рихтер. А вы – мадам Вианна Мориак?
Она кивнула.
– Вы знаете, почему вы здесь? – спросил он, вынимая из кармана сигарету и закуривая.
– Нет, – ответила Вианна дрожащим голосом. Руки слегка тряслись.
– Гауптман Бек пропал.
– Пропал? Вы уверены?
– Когда вы видели его в последний раз, мадам?
Она нахмурилась:
– Я не слежу за ним, но если на то пошло… я бы сказала, две ночи назад. Он был очень взволнован.
– Взволнован?
– Из-за сбитого летчика. Он был очень недоволен, что летчика не нашли. Герр капитан считал, что кто-то его укрывает.
– Кто-то?
Вианна заставила себя не отводить взгляд. Ей даже удалось сдержаться и не начать нервно постукивать ногой, не попытаться почесать шею.
– Он весь день искал летчика. Когда он вернулся домой, он был… взволнован, по-другому не скажешь. Выпил целую бутылку вина и в ярости сломал несколько предметов мебели. А потом… – Она сделала паузу и нахмурилась еще сильней.
– Потом?
– Я уверена, это не имеет значения.
Он резко ударил ладонью по столу. Лампа закачалась.
– Что случилось потом?
– Неожиданно герр капитан сказал: «Я знаю, где он прячется», схватил оружие и ушел из дома, хлопнув дверью. Я видела, как он запрыгнул на мотоцикл и уехал куда-то, очень быстро… и все. Он так и не вернулся. Я решила, что он занят в комендатуре. Как я и сказала, его передвижения меня не касаются.
Немец глубоко затянулся. Кончик сигареты разгорелся, потом медленно потемнел. Пепел просыпался на стол. Он внимательно изучал ее из-за завесы дыма.
– Какой мужчина захочет покидать такую красивую женщину?
Вианна не шевельнулась.
Он уронил окурок на пол, затоптал его каблуком.
– Подозреваю, что молодой гауптман не так хорошо владел оружием, как следовало. Вермахт, – сказал он, покачав головой, – они часто… разочаровывают. Дисциплинированные, но лишены… рвения.
Он встал из-за стола и подошел к Вианне. Когда он оказался совсем близко, она поднялась, стараясь быть вежливой.
– Несчастье гауптмана для меня обернулось удачей. – Липкий взгляд скользнул по ее шее и вниз, к груди. – Мне нужно место для жилья. Отель «Бельвю» меня не устраивает. А вот ваш дом, я думаю, подойдет.
Выходя из ратуши, Вианна чувствовала себя жертвой кораблекрушения, сумевшей спастись. Ноги дрожали, ладони взмокли, лоб отчаянно чесался. Куда ни посмотри, кругом были солдаты; большинство – в черной форме СС. Она услышала окрик Halt! и, обернувшись, увидела двух женщин в поношенных плащах с желтыми звездами на груди, которых солдат пинком поставил на колени. Потом он схватил одну из них и поднял на ноги. Женщина постарше зарыдала. Это была мадам Фурнье, жена мясника. Ее сын Жиль закричал: «Не забирайте мою маму!» и бросился к французским полицейским, стоявшим неподалеку.
Жандарм удержал мальчика, схватив за плечо:
– Не дури.
Вианна не раздумывала. Она видела, что один из ее учеников попал в беду, и поспешила на помощь. Бога ради, он всего лишь ребенок, не старше Софи. Вианна учила его еще малышом, когда тот даже читать не умел.
– Что вы делаете? – требовательно спросила она, не успев даже сообразить, что следовало понизить голос.
Полицейский обернулся к ней. Поль. Еще толще, чем в прошлый раз, когда они встречались. Лицо так раздулось, что глаза, утопающие в необъятных щеках, казались размером с игольное ушко.
– Не лезьте, мадам.
– Мадам Мориак! – вцепился в нее Жиль. – Они уводят маму в поезд! Я хочу с ней!
Вианна посмотрела на мадам Фурнье, в глазах которой застыло бессилие, и сказала:
– Пойдем со мной, Жиль.
