– А Кристина писается! Прямо в колготки!
Наконец-то! Хоть что-то хорошее я увижу этой ночью. Мои родные малявки, врединки! Они погодки – Кристе четыре, Машке три.
Как странно мы с бывшим мужем перемешались в детях… У старшей – его ярко-синие глаза, русые волосы, вишневые крупные губы, но мой характер, спокойный, нерешительный. Младшая – моя копия, льняные кудри, серые раскосые глазки, но за этой невинной ангельской внешностью скрываются огонь, кипящий сгусток энергии, непредсказуемость. Машка – совсем козявка, но ехидна-а-а, вся в бывшего! Кристи недавно так бурно радовалась велосипеду (еще бы, год о нем мечтала, и вот он перед ней, пахнущий маслом и кожей, с блестящими стальными спицами, красной рамой и дзинькающим на руле звонком!), что с ней случилась непредвиденная оказия. Вообще мои девчонки рано отучились от памперсов, обе годика в полтора. Поэтому Машка, заметив такую пикантную подробность, вся просто исходит ядом. Ну, как же, старшая сестра – и мокрые колготки! Поэтому стоит только появиться у нас дома соседке, подруге, кому угодно – Машенция летит в прихожую и сообщает животрепещущую новость. За ней – храня стыдливое молчание – топает сопящая Кристи. Внимательно выслушав сестру и почесав русый затылочек, она принимает стратегическое решение – драться за свою честь. Кристина – человек прямой, она не ходит вокруг да около, а сразу пытается ударить вредную сестру по макушке. Машке увернуться от кулачка Кристи проще простого, а еще она ловко трясет головой, предупреждая попытку вцепиться в волосы, и продолжает вопить:
– Кристина писается!
Единственное, что получается у старшей метнуть в младшую, – это обиженный взгляд: «Ладно-ладно, я не злопамятная, но память у меня хорошая!» Кристи дуется, Машка хохочет…
Мои солнышки, мои звездочки. Я улыбаюсь сквозь сон и думаю, что надо бы утром не проспать и обязательно успеть позвонить маме. Летом, когда у мамы отпуск, я отвожу детей на дачу, малышкам там хорошо, но как же я по ним скучаю!
А потом… Потом мне ничего уже не снится. Сон разлетается вдребезги от пронзительных трелей дверного звонка.
С закрытыми глазами я топаю в прихожую, интересуюсь: «Кто там?» Послушав тишину, решаю все же открыть («Дура, ты когда-нибудь плохо кончишь, или врежь в дверь глазок, или прекрати ее распахивать неизвестно перед кем!» – дребезжит внутри шарманка упреков самой себе).
Впрочем, я не то чтобы совсем дура, мне кажется, я знаю, кого принесло ни свет ни заря. Меня атакуют риелторы, уговаривают продать нашу огромную четырехкомнатную квартиру на улице Марата. Обычное дело для жильцов центральной исторической части Санкт-Петербурга. Почти всех соседей расселили уже! На первом этаже теперь офис турагентства, на втором – мини-отель. А из моей квартиры хотят сделать салон красоты. Не знаю, как клиенты будут пешком добираться сюда, под крышу, на последний этаж (пользоваться лифтом в нашем доме просто опасно для жизни). Но идея явно не покидает сознание нувориша, нанятые им риелторы ходят ко мне, как на работу. А я вежливо объясняю молодым ребятам, что не уеду из центра из принципа, и размером доплаты меня не прельстить. Хочется, чтобы мои девочки жили среди красоты и истории. От нашего дома ведь всего два шага до Невского проспекта или собора Иконы Владимирской Божией Матери, такую ауру, такую атмосферу не купишь за любые деньги. А что увидят мои детки в спальном районе? «Интеллектуальные» лица пьяных пролетариев?.. Девочки еще совсем малявы, а я уже панически боюсь, что они попадут в плохую компанию, свяжутся с алкоголиками или наркоманами. В центре в этом плане обстановка намного спокойнее, поэтому и упираюсь, хотя деньги нужны всегда…
Но на сей раз это оказался не риелтор.
К сожалению…
У моей двери распластался катастрофически мертвый мужик (он лежал на спине, из разбитой головы текла темная густая кровь, а лицо его, интенсивно фиолетовое и застывшее, сразу же отметало все предположения о возможном ранении). Убитый был одет в засаленный ватник, грязные, в пятнах, короткие брюки и зимние ботинки без носков, а еще он отчаянно вонял мочой и перегаром…
Я тупо смотрела на немытую, в потеках грязи шею бомжа и никак не могла понять вот какой штуки. Если человек убит – а он, судя по виду, убитее не бывает, причем случилась с ним эта беда явно давно, – то кто звонил мне в дверь? Убийца? Очень мило с его стороны. Да, он бы сам вызвал милиционеров, но такая досада – в телефоне села батарейка. Ха-ха-ха. Впрочем, не смешно. Это нервное. Может, на звонок нажал свидетель преступления? А зачем? Испугался, что его обвинят в убийстве? Но почему он решил, что если я вызову милицию и расскажу про этого бедного бомжа, то у меня таких проблем с обвинением не возникнет?
Так, стоп. Вот она, истина где-то рядом. Да ведь меня, похоже, действительно специально подталкивают к тому, чтобы я позвонила в милицию. И тогда я могу попасть под раздачу: путь от нашедшего труп до обвиняемой в убийстве весьма короткий. А потом… О, у меня – небо в клеточку, а риелторы получат возможность делать с моим жильем все, что заблагорассудится. Да ведь точно! На поддельные документы при соответствующей финансовой «смазке» никто и не посмотрит. А как я смогу противостоять махинациям, находясь в тюрьме? Никак! Разве сможет мне помочь мама – немолодая, со слабым здоровьем? Она будет пытаться, но безрезультатно. А эта схема с фальшивыми бумагами, к сожалению, работает. Вон, по телевизору показывают, целые заводы так теряют. Что уж говорить о моей несчастной квартире?!
Или, может, речь вообще идет об игре посерьезнее?.. И новая пассия моего бывшего разворачивает активные боевые действия? А повод тот же, квартирный вопрос. Классик прав: люди им безнадежно испорчены…
Квартира, в которой мы с девчонками живем, моя, она мне досталась от бабушки. Однако оформляли мы ее с мужем после регистрации брака, и она формально является совместно нажитым имуществом. Бывший хоть в этом плане оказался человеком порядочным, не стал требовать свою часть средств за жилье, которое не приобретал, не вынудил меня с детьми переезжать в хрущевку. Но вот его новая девица, питающая почему-то ко мне стойкую ненависть (как будто бы это я у нее мужа увела!), не столь великодушна. Как-то я подслушала, как она пытается соблазнить моего бывшего оттяпать свою долю от квартиры – бывший к идее остался равнодушным, посоветовал не лезть не в свое дело. Но с такой станется! Стерва запросто может начать действовать самостоятельно. И попытаться устроить провокацию.
Ну уж дудки! Думает, нашла в моем лице наивную глупышку?! Так вот нет!
Презрительно посмотрев на ржавую ажурную решетку лифта (больше демонстрировать презрение было некому), я сделала глубокий вдох, схватила труп за край ватника и рывком втащила в свою квартиру.
…Господи, а ведь ничто не предвещало. Я спала, мне снились ненавистная работа и обожаемые детки… А потом – как в бульварном дамском романе, труп под дверью. Впрочем, наверное, такие романчики – не самое бесполезное чтение. Оказывается, и в них можно почерпнуть полезную информацию, перенять методы бесстрашных героинь. Интуиция мне подсказывает, что, действуй я так, как полагается действовать на месте происшествия законопослушной гражданке, я получила бы проблемы. Куда более значительные, чем труп воняющего бомжа на чистом светлом паркете…
