– Здрасьте, дама, – проговорил он, усаживаясь напротив. – А где Стасик?
– Вы кто? – шепотом спросила она, машинально закрывая воротником халата горло.
Сидящий напротив мужик усмехнулся, продемонстрировав металлические зубы, а второй, загородивший собой вход в кухню, фыркнул и выматерился.
– Погодь, Бахча, не шуми, – скривился железнозубый. – Видишь – обалдела телка. Я еще раз спрашиваю – Стасик-то где?
– Он… его… его нет… больше… – пролепетала испуганная насмерть Кира, и лицо железнозубого выразило удивление:
– Не понял… что значит – нет больше?
– Он… он вчера… с балкона… – И она расплакалась, забыв, что находится одна в квартире с двумя явно не дружелюбными незнакомцами.
– Погодь, не реви, – пробасил тот, которого назвали Бахча. – Толком говори, что случилось.
Сбиваясь и захлебываясь слезами, Кира рассказала о том, что произошло вчера. В кухне стало тихо, только часы над холодильником тикали, мерно отсчитывая секунды.
– Да-а, ситуация… – протянул железнозубый. – И что теперь делать? Как я хозяину скажу, что должник его того… ласты склеил? А ты кто ему будешь-то? Жена?
– Н-нет… я… мы… я его партнерша… по танцам… бальным… – пробормотала Кира, всхлипывая, и мужик хмыкнул:
– Танцоры, значит? Ну-ну… Только это… слышь, чего, дама… мне ваши страсти-то по барабану. А бабки хозяин требует вернуть.
– Но я же не брала…
– А это уже твои подробности. Стасик твой взял. Да еще и кинуть нас хотел – героин где-то притырил, денег не отдал и кента своего подставил. А это вообще уже западло, дама. И у тебя теперь два выхода – либо вернуть нам героин, либо отдать за него деньги.
– Какой… какой героин? – в испуге отшатнулась Кира, больно стукнувшись головой о стоявший за спиной холодильник.
– Ты че – совсем тупая или прикидываешься? – зло спросил Бахча. – Героин, который твой Стасик взял на реализацию!
– Не лезь, я сказал! – повторил железнозубый, нетерпеливо махнув в его сторону рукой, но Бахча не отреагировал, продолжая напирать на Киру:
– Ишь, строит тут из себя овцу! Хорош с ней базарить, Дантист! Не видишь, она время тянет, прикидывает, как соскочить!
– Я же тебе сказал – захлопни поддувало! – рявкнул потерявший терпение Дантист и ударил по столу кулаком.
Кира вздрогнула, а со стола упала сахарница, раскололась на две части, засыпав белыми кристаллами зеленоватый линолеум. Бахча замолк, но по-прежнему зло поглядывал в сторону сжавшейся на табуретке девушки. Дантист о чем-то думал, рассматривая осколки посудины и рассыпавшийся вокруг сахар. Тишина в кухне становилась давящей, разрывающей виски, Кира чувствовала, как от сковавшего страха ее сердце начинает биться все реже. Такого противного ощущения она никогда прежде не испытывала. Наконец Дантист принял какое-то решение, разгладил ладонью собравшуюся клеенчатую скатерть и проговорил, глядя на девушку:
– М-да, ситуация… Значит, так порешим пока. Даю тебе три дня, подумай хорошенько, может, чего и вспомнишь. Я не верю, что твой Стасик скрыл от тебя такие бабки. Ты глаза-то на меня не выкатывай, не люблю я этого. Так вот – сроку три дня, вот моя визитка, позвонишь. Ну, насчет ментов не предупреждаю, думаю, что это лишнее, ты, похоже, девочка неглупая.
Он порылся в кармане светлых брюк и бросил на стол маленькую карточку. Кира не отреагировала, оглушенная неожиданно свалившейся информацией, а посетители покинули квартиру, аккуратно прикрыв за собой входную дверь.
Сколько времени она провела в кухне в оцепенении, Кира не знала, очнулась от звонка мобильного телефона. Это оказался Вадим. Сегодня у них назначена была тренировка, девушка совершенно забыла о ней, а надо было позвонить и отменить занятия.
– Киринка, привет! – голос Вадима звучал радостно, и это показалось Кире неуместным, но она себя одернула – ведь он же не знает о том, что случилось со Стасом.
– Здравствуй, Вадим.
– За тобой заехать? Мы выезжаем через час, можем тебя подхватить.
– Вадим, я хотела извиниться… я… у меня… – забормотала Кира и расплакалась.
– Что случилось? – сразу насторожился он. – Кирюша, не плачь, говори толком!
Толком сказать она не могла, рыдания душили, и Кира отключила телефон, упала прямо на пол, засыпанный сахаром. Только сейчас до нее, наконец, дошло, что она осталась совершенно одна, да еще и с такими проблемами. Как бы то ни было, они со Стасом стали почти родными людьми за долгий срок работы в паре, делились всем, вместе радовались, вместе огорчались, и вот теперь Стаса нет, а она есть. «А лучше бы, чтобы и меня не было, – отрешенно думала Кира, перестав рыдать. – Так проще – раз, и все, и нет никаких Дантистов, никакого героина… ничего вообще нет… ничего… Это ведь я виновата, наверное. Я слишком мало разговаривала со Стасом, слишком мало интересовалась, чем и как он живет. Мы превратились просто в соседей по квартире… Господи, как же я могла?..»
– А чего это у тебя дверь открыта? – вдруг раздался голос Вадима, и Кира вздрогнула всем телом, очнулась и села на полу, глядя на то, как два охранника вносят в квартиру коляску с ее партнером.
В маленькой прихожей сразу стало тесно, Вадим нетерпеливо махнул рукой, и охранники прошли в комнату Киры, а он сам подъехал к кухне и удивленно уставился на сидящую на полу девушку.
– Ты чего это в сахаре валяешься? Новую маску для тела изобрела? А Стас где? Спит, поди?
Кира молчала. Рассказывать о гибели Стаса во второй раз за утро было невмоготу. Но Вадим был единственным, с кем она могла поговорить о своей проблеме. Конечно, этот красивый, душевный, но, к сожалению, совершенно беспомощный парень ничем не мог ей помочь – разве что выслушать и посочувствовать… А это сейчас было как раз то, что нужно.
Однако Кира ошиблась… Когда, сев рядом с коляской Вадима на пол и положив подбородок на его колено, она принялась рассказывать о том, что случилось, парень неожиданно напрягся, вцепился пальцами в ободья колес и помрачнел. Когда же Кира замолчала, нервно облизнув пересохшие губы, Вадим вдруг решительно встряхнул ее за плечо и приказал:
– Забери свои вещи – все, что есть – и идем отсюда, – и, видя, что Кира продолжает сидеть на полу, крикнул: – Слава, Серега, помогите девушке собраться! Она с нами едет.
Кира не могла поверить своим ушам, что значит – едет с ними? Куда? Зачем?
Охранники Вадима меж тем молча и быстро сбрасывали в чемодан и большую клеенчатую сумку-«китайку» вещи из старого шифоньера.
– Вадим…
– Все, молчи! – велел он, крепко держа ее за руку. – Нельзя тебе тут оставаться, это опасно, как ты не понимаешь? Те, кому Стас был должен деньги, не остановятся – им все равно, что ты ни при чем. А я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Переодевайся, не в халате же ехать.
Она подчинилась, как во сне взяла со стула джинсы и яркую лимонную майку с эмблемой танцевальной фирмы, прошла в ванную и переоделась. Когда она вышла, все было собрано и упаковано, даже ее косметика.
