— Ну, не всегда. А патриотические произведения Глинки, например?
— Глинка замечательный композитор, но его мелодии слишком патетичны, чтобы исполнять их с друзьями в трактире за кружкой пива. Представь, мы бы с тобой сейчас обнялись и, стуча кружками, заголосили бы «Славься…» из «Жизни за царя»? Это не бытовая хоровая песня, это — почти гимн! Так что в трактирах все больше поют о Разине и злосчастной персидской красавице, сгинувшей в «надлежащей» волне…
Допев до конца свою песню, немцы заказали еще пива.
— А я тебе говорю, фальшивомонетчиков переловили кучу, — донесся в наступившей тишине голос от углового столика. — Мало, что деньги печатали, так на них еще и убийства висят. Дворник один был, простой мужик, в благородном доме у хороших господ служил, а тоже черт попутал с ними связаться. Не поделили что-то, ну и кокнули дворника этого. Я тебе верно говорю. По деньгам фальшивым вся шайка вину признала, ну известно, с поличным взяли. А по убийству, голубчики, в отказ пошли — следователь и так и этак бьется, они в один голос — не убивали, дескать, не убивали, и хоть кол им на голове теши… Никто вину принять не хочет.
Колычев и Бурмин переглянулись.
— Уж не о покойном ли дворнике Багровых речь? Даже по трактирам об этом деле судачат, — тихо заметил Дмитрий. — Такой клубок завязался, концов не найдешь… И все это каким-то боком связано с семейством Багровых. Видишь, Петька, если мне повезет что-то узнать, я еще окажу помощь правосудию. Теперь ты понимаешь, что я просто никак не мог не заняться делами Марты?
Глава 14
Пани Мелания приняла Дмитрия очень любезно. Ее приятно удивили посылочка и письмо от племянника из Петербурга, видимо, Юрий не баловал тетку особым вниманием.
— Войтусь! — позвала она, и на пороге гостиной появился молодой человек, одетый с провинциальной тщательностью и явно претендующий на элегантность. Он оценивающе разглядывал столичного визитера и одновременно демонстрировал и покрой своего пиджака, и замысловато завязанный галстук, и перстень на пальце.
— Знакомьтесь: мой сын Войтек — пан Колычев из Петербурга, друг нашего Ежи, — чинно представила молодых людей друг другу пани Мелания. — Войтусь, Ежи прислал нам письмо и посылку, я так тронута. Пан Колычев, а как называет вас дома ваша матушка? Митя? Позвольте, и я буду вас так называть? Вы — друг моего племянника, а значит, не чужой нам человек. К тому же вы — ровесник моего сына, и я вправе относиться к вам по-матерински. Расскажите мне, как там Стефания, Ежи, Зося? Зосенька просто расцвела, такая красавица! Они с Войтусем хоть и двоюродные, но такая пара, такая пара… Какая была бы невеста!
Дмитрий, вспомнив монументальные формы Зосеньки Цегинской, улыбнулся и поддакнул хозяйке:
— Да, настоящая красавица. Очень похожа на мадам Стефанию и на вас, любезная пани Мелания.
Хозяйка польщенно улыбнулась:
— Ежи пишет, что вам нужна помощь в Варшаве?
— Мама, не Ежи, а Юрий, — подал наконец голос элегантный Войтусь. — В Петербурге кузена зовут Юрек.
— Но мы же в Варшаве, — резонно заметила пани Мелания и продолжала: — Ради Бога, не стесняйтесь, Митя, просите любую помощь, все что в силах нашей семьи.
— Мне не хотелось бы вас особо затруднять, но может быть, вы знаете, кто арендует особняк покойной пани Липко-Несвицкой?
— Конечно, знаю. Это близкие мне люди, почти родня. Там живет дочь моей крестной с мужем. Муж очень достойный человек, директор частной гимназии.
— А вы не смогли бы меня им представить?
— Конечно, это не проблема. Но какое у вас к ним дело? Вы заинтриговали меня, Митя.
— Ничего особенного, пустяки. Марта, внучка пани Липко-Несвицкой, дала мне одно поручение.
— Ах, Мартыся! Вы, Митя, и ее знаете? Она ведь тоже с нами в родстве.
— Да, я познакомился с ней у Цегинских.
— Ну да, варшавяне в этом чужом и холодном Петербурге наверняка тянутся друг к другу, а тем более родня… Мы с вами, Митя, завтра же нанесем визит Вюрским, арендовавшим особняк Марты (ведь теперь особняк перешел к ней, правда?). Тереза Вюрская давно приглашала меня в гости. Вы увидите, они очень милые люди. А настоящая помощь, кроме такого пустяка, вам не нужна? Что мы еще можем для вас сделать?
— Я надоем вам своими просьбами, любезная пани Мелания, но мне еще необходимо встретиться с доктором Кшиштофовичем.
— Вы и пана Кшиштофовича знаете?
— Нет, с паном Кшиштофовичем я пока не знаком, но у меня к нему поручение, и я нижайше прошу вас меня ему представить.
— Интересно, кто дал вам к нему поручение — тоже Марта, или моя сестра Стефча, или еще какая-нибудь дама? Я уверена, что речь идет о просьбе дамы.
— Вы очень проницательны, пани Мелания, но тут поручение деликатное, конфиденциального характера…
Пани Соколовская-Нагель понимающе улыбнулась.
— Не хочу ставить вас в неловкое положение… Чужие секреты для благородного человека святы. Доктор Кшиштофович лечит нашу семью и частый гость в моем доме. Приходите сегодня к четырем к нам обедать. Доктор тоже будет, и вы сможете поговорить. Я не успела расспросить вас о Марте. Мы слышали, она получила еще одно крупное наследство, от какого-то дядюшки или дедушки — родственника со стороны этих русских купцов, с которыми так неосмотрительно породнилась покойная Кристина Липко-Несвицкая. Кто-то из той родни составил завещание в пользу Марты. Девочка становится очень богатой. Только бы этот ее американский папаша не успел запустить лапу в деньги дочери, пока она не дотянет до совершеннолетия. С этого типа станется… А ведь, если Марта выйдет замуж, она сможет всем распоряжаться еще до достижения двадцати одного года? Вы не знаете, какие условия на этот счет были в завещаниях ее близких? Я думаю, Марта с моим Войтусем тоже были бы прекрасной парой. Все-таки с Зосей родство очень близкое, а Марта нам — седьмая вода… Она хоть и купчиха, но по матери — из Липко-Несвицких, семейство самое достойное, и воспитание девочка получила прекрасное, пани Ядвига об этом позаботилась. А с нашей стороны — положение в обществе, связи, для сироты это важно…
Сидевший на диване Войтусь пошел красными пятнами.
— Какая прелесть, мальчик застеснялся! Войтусь, тебе нужно съездить в Петербург, навестить тетку и кузенов, а заодно и Марту. Все лучшие варшавские невесты оказались в Петербурге, это несправедливо. Нужно вернуть их нашей отчизне! Позвольте предложить вам кофе, Митя. Прошу вас к столу.
На следующий день Дмитрий вместе с пани Соколовской-Нагель нанес визит господам Вюрским, арендовавшим особняк покойной пани Ядвиги Липко-Несвицкой. Входя в дом, где прошло детство Марты, Дмитрий почувствовал что-то вроде сердечного трепета. Он знал этот дом по ее рассказам и много раз представлял его себе в мыслях, но на деле особняк оказался гораздо меньше и уютнее, не таким помпезным, как рисовалось в Митином воображении, испорченном знакомством с роскошными домами Петербурга.
