– Здравствуй, соколик!
Это был «Делоне-Бельвиль» особой модели – 70 SMT. Любимый мотор государя! Таких всего четыре в целом Петрограде. Три стоят в Императорском гараже, а четвертый – здесь. И водит его Антон. Мощность шестицилиндрового двигателя – семьдесят лошадиных сил. Способен разгоняться до ста верст в час. Внутри аж девять педалей и рычагов. Два тормоза – правый и левый; особый «горный» тормоз, он же упор; акселератор; педаль усиленной подачи масла; пневматический свисток; рычаг запуска двигателя; рычаг пневмодомкрата; педаль подкачки шин. Автомобиль запускается сжатым воздухом и может проехать на нем несколько верст. И передача не устаревшая, цепная, а карданная. Мечта, а не мотор!
Но гладить «соколика» Антону долго не пришлось. Явился министерский курьер и сообщил:
– Выезжай сей же час! Лыков ждет тебя на главном подъезде!
Статский советник Лыков был начальником Макушкина. Руководитель Восьмого делопроизводства Департамента полиции, большой человек! Можно сказать, с нуля создал общероссийский уголовный сыск. До этого каждый был сам за себя, отделения варились в собственном соку. Взаимодействия не было, и жулики легко скрывались, переезжая с места на место. Лыков и его приятель Лебедев придумали единую службу. Она руководила отделениями, снабжала их сведениями, методиками и обучала кадры. Все это шофер знал от департаментской молодежи. Сыщик от бога, Лыков пользовался там большим авторитетом. Да еще и человек приличный, не зазнается…
Антон лихо подкатил к подъезду, взял пассажира. Тот был чем-то сильно озабочен.
– Давай к Большому Петровскому мосту.
«Делоне-Бельвиль» ринулся вперед и уже через двадцать минут был на месте. Антон вылез из авто. На берегу Малой Невки собралась толпа важных чинов. Шофер узнал градоначальника Балка, полицмейстера Галле, начальника сыскной полиции Кирпичникова, жандармского генерала Попова, следователя по особо важным делам Середу. Рядом стояли незнакомые прокурорские и кто-то из Охранного отделения. Все они рассматривали нечто, лежащее возле полыньи. Лыков энергично вторгся в толпу, сказал что-то Балку и тут же спрыгнул на лед. Помахал рукой, и к нему присоединились двое городовых.
– Что тут делается? – спросил Макушкин у околоточного.
– Как что? Распутина нашли. Мертвого.
Вот это да! Антон знал, что зловещий старец два дня как пропал. И что полиция его разыскивает. И вот отыскали… Между тем городовые пешнями стали вырубать закоченелый труп. Вскоре они, взмокшие от усердия, уже тащили страшную находку наверх. Неожиданно статский советник привел их к «Делоне-Бельвилю». Служаки приблизились к роскошному мотору и замялись в нерешительности. И тут Антон увидел вблизи знаменитого «царского друга». Голова прострелена, лицо в кровоподтеках. Руки со сжатыми кулаками подняты вверх, да так и застыли… Шелковая рубаха задралась, открыв пулевые отверстия. Ноги завернуты в мешковину и связаны. Жуть.
– Сними куртку и положи назад, – скомандовал Лыков. – Живее!
Негнущимися пальцами Антон стянул кожанку и расстелил, как было велено. Труп уложили на нее, городовые уселись напротив. Статский советник велел ехать в Выборгский приемный покой.
Антон гнал и не мог унять дрожь. Возле морга тело выгрузили и поехали в Департамент полиции, затем в министерство. Они с Лыковым мотались по городу весь день. Макушкин устал и замерз, но так и не решился надеть кожанку. Когда вечером он ставил «Делоне-Бельвиль» в гараж, тот уже не казался ему «соколиком» и красавцем…
Уходя, шофер встретил Ваську. Тот смотрел на него с надеждой.
– На! – Антон протянул кожанку сторожу. – Дарю. Носи, не стаптывай!
– А… че это вдруг? – ошарашенно ответил тот, не решаясь взять вещь.
– Такой я человек. Ну? А то передумаю!
Васька схватил подарок и, не сказав ни слова, убежал.
На другой день по распоряжению Лыкова Антона пересадили на скромный «Руссо-Балт».
