Его старик назвал бы его слабаком. Он бы мучил его снова и снова, показывая, как низко он пал, когда стал зависеть от низшего существа – женщины. Как хорошо, что тело этого говнюка давно поедают черви, а душа его, он надеялся, горит в пламени ада. Это было то, что он заслужил. Смерть от руки собственного сына, которого он воспитывал как свое подобие. Думал ли его отец о таком конце?
А может, он ждал его? Может, именно к этому готовил Девила? Чертов ублюдок даже в аду мог бы гордиться им. Его сын создал империю в два раза сильнее, чем была у него. В его руках была сосредоточена власть над различными отраслями – от работорговли до политики, от наркотиков до фармацевтики, от оружия до шикарных больниц. Казалось, он был всесильным и неуязвимым. И вот теперь он лежит на своей постели, думая о женщине, которую сам же выставил из жизни, вместо того чтобы предаваться плотским утехам с очередной пассией. Да и когда он в последний раз менял женщину? Когда он стал верен одной? Когда такое случилось? И самое смешное во всем этом – то, что он сам накинул себе на шею эту петлю. Собственноручно.
Понимая, что не уснет в эту ночь, Девил резко поднялся с постели и, ведомый неожиданным желанием увидеть ее, узнать, одна ли она ли проводит ночь, направился в комнату Даяна. О любви этого мужчины к видеокамерам знали все. Но, кроме самого Даяна, только Девил имел к ним доступ. Захватив с собой бутылку любимого виски, которая стала в последнее время его вечным атрибутом, он спокойно вошел в пустую комнату и подошел к висевшему на стене циферблату с изображением на белом фоне смерти с косой и надписью: «Мы распяты на циферблате часов (Ст. Ежи Лец)». Даян часто выделялся в деталях и в то же время был прозаичен в остальном.
Девил перевел стрелки неработающих часов, выставив на них без пятнадцати минут десять. Легкий хлопок – и механизм заработал, приоткрывая дверь в потайную комнату. Эту комнату Даян сам спланировал, получив на то его предварительное согласие. Не раз записи его камер помогали им, потому что они находились там, где охране не было разрешено ставить основные камеры наблюдения. Только Даяну они могли доверить отслеживание их личной безопасности, не боясь, что тот приоткроет занавес их страшных дел.
Девил сел в кожаное кресло и уверенно ввел пароль на компьютере. Экраны замигали, открывая взгляду разные помещения. Быстро найдя нужное, он вывел его на центральный монитор перед собой и впился взглядом в лежавшую на постели хрупкую девушку. Выдох, полный облегчения, вырвался из его горла. Мужчина и не представлял, что сдерживал дыхание, боясь увидеть два переплетенных тела.
Но даже то, что Алекс мирно спала в чужой постели, бесило его. Он просидел несколько часов в этой темной комнате, попивая виски и смотря на желанную девушку. Около пяти утра мужчина наконец погасил экраны и встал с кресла. Размяв затекшее тело, он покинул комнату, оставляя после себя пустую бутылку виски «Далмор».
После этой ночи Девил был еще больше зол на себя. Запретив себе думать о ней, он ушел в свою обыденную работу с головой и даже дал согласие пойти на очередной благотворительный прием, соучредители которого не один год пытались заманить его. Вечер прошел удачно, а сопровождающая его модель, Наталия Риз, лишь повысила статус закоренелого ловеласа.
Вот только он снова вернулся домой вместо того, чтобы принять приглашение очаровательной женщины на чашечку кофе и удовлетворить свой физический голод. В который раз засел он в своем кабинете, обжигая горло дорогим напитком, снедаемый жгучим желанием подняться в комнату своего всадника смерти. Верхние пуговицы его белоснежной рубашки от Стефано Риччи были небрежно расстегнуты, а бабочка валялась на диване вместе с пиджаком от «Бриони». От прислуги он узнал, что Даян отсутствовал, и это нервировало. Мужчина ощущал озноб всякий раз, когда у Даяна появлялось свободное время, и он пропадал из виду. Потому что тогда его мучила ревность. Да, он наконец признался себе, что впервые испытывает это жгучее, невыносимое чувство, и это не принесло ему радости.
Ревность – удел слабых. Когда ты ревнуешь, ты становишься зависимым от этого чувства, а он всегда дорожил свободой. Но только избавиться от этого ноющего узелка он не мог, сколько бы ни уверял себя, что поступил правильно, отдав ее другому мужчине. Он мог бы простить ее, но в его мире не было такого понятия. Ты оступился – плати! Закон жизни. И она должна была заплатить, но и в этом случае мужчина отступил от правил: вместо наказания он просто выгнал ее, зная, что не сможет сделать ничего хуже. Даже та пощечина выводила его из себя, словно он осквернил что-то святое. Боже, он совсем чокнулся. Мужчина, который может с легкостью убить одной рукой, сожалеет о какой-то ничтожной пощечине. Да, Девил не любил бить женщин, но каждая бывшая любовница знала: это не означало, что он не мог.
Не в силах больше бороться с собой, Девил все-таки поднялся с кресла и направился в комнату наблюдения. Было поздно, три часа ночи, и он ожидал в это время снова увидеть ее спящей. Но каково же было его разочарование, когда камера показала спальню пустой. В душе возникла тревога, и он вывел на монитор гостиную. Черт, Даян находился там. Рядом с ней. Он сидел спиной к камере, но было ясно, что они разговаривают. Она слегка кивнула в ответ, и тут же Даян встал и подошел к ней вплотную. Он нагнулся к ее лицу, закрывая своей спиной обзор. Девил с силой сжал стакан. Гнев закипел в его венах, отодвигая в сторону здравомыслие. Его злость стала сильнее, когда Даян потянул Алекс на себя, заставляя подняться с дивана, и повел в комнату, и достигла полного апогея, когда его всадник отключил камеру в спальне, и экран замигал синим цветом.
Ярость и жгучая ревность накрыли его. Чувство собственника призывало ворваться в квартиру и приговорить своего всадника к жестокой, мучительной смерти. И на волне всех этих новых для него ощущений он понял одну важную вещь. Сбитый с толку новым знанием, он вдруг принял необоснованно глупое решение, которого от него никто не ожидал. Да он и сам не думал, что это когда-то произойдет. Но теперь он окончательно и бесповоротно уверился в том, что именно этого желает. А Дьявол всегда получал то, что хотел.
Глава 22. Прощение
Слезы текли по моим щекам, но твои нежные пальцы вытирали их. Я не верила происходящему. Вот ты рядом, сжимаешь меня в своих объятьях, шепчешь, что никогда никому не отдашь, а я дрожу от страха снова ступить на эту скользкую дорожку. Как я мечтала об этом моменте, как ждала его! Но теперь едкий голос спрашивал меня: «А сможешь ли ты пережить это снова, когда он в очередной раз выкинет тебя из своей жизни?»
Мужчина наклонился к ней так близко, что, казалось, между ними осталось расстояние лишь в несколько миллиметров. Ее сердце остановилось, дыхание сбилось, а мысли путались в голове. В его глазах были насмешка и веселость, что еще больше нервировало девушку. Она не знала, что вдруг послужило переменой в его настроении и почему он ворвался в квартиру посреди ночи, но скрытый смысл в его действиях присутствовал всегда.
– Ты нервничаешь, потому что я нарушил твою личную границу, но все же не боишься, – шепотом рассуждал он, и Алекс ощутила его теплое дыхание на своей щеке.
