После возвращения Девила дни стали идти размеренно, меняя друг друга. Он больше не пропадал надолго, хотя это не значило, что он стал меньше времени уделять своему «бизнесу». Его рабочее время не было четко разбито на утреннее или вечернее, но ночь Девил старался отдать ей. И пусть у него бывали встречи, которые проходили только после заката, Алекс пыталась не обращать на это внимания. Незаметно для себя она стала неотъемлемой частью жизни обитателей этого дома, и ей понравился новый статус.
Постепенно служанки стали обращаться к ней за советами по управлению домом, и она с радостью схватилась за эти заботы, вливаясь в упорядоченное течение жизни мужчин. Она изучила привычки каждого из них, их вкусы и повадки. Даже могла узнать их по шагам.
И в один прекрасный день она поняла, что на самом деле эти неординарные мужчины, которые, казалось, жили в хаосе, соблюдали определенный режим, которому она сама стала подчиняться. Вставая с утра и спускаясь на кухню, Алекс знала, что все обитатели дома уже проснулись. Девил, как всегда, начинал день с тренировок, аперитивом которых часто становился секс с ней. При этом он всегда повторял, что лучшего средства для поддержания формы и быть не может, и его задорность, скрытая за властностью и доминированием, стала еще одним сюрпризом для девушки. Как оказалось, ему очень нравилось дразнить ее. А однажды он сказал такое, что заставило и так уже покоренное сердце Алекс сдаться вновь. Ему лишь стоило тихо, смотря ей в глаза, произнести:
– Спасибо за то, что я могу быть таким рядом с тобой.
Ее слезы были ему ответом. Рядом с этим мужчиной она открыла новые краски. Она сходила с ума от его прикосновений, впитывала в себя его запах, замерзала без тепла его тела. Она жила им. И даже во сне его влияние распространялось на нее. Это было сумасшествие. Это была любовь в самом ее темном проявлении. Раньше она никогда не понимала тех людей, которые обманывали, шли на преступление, убивали, говоря, что это все ради любви. Но сейчас Алекс задавалась вопросом, не чувствует ли она того же, и, страшась этих мыслей, качала головой, надеясь, что никогда не узнает ответ.
Вместе с Девилом в зале можно было найти Даяна и Уолтера. Пока Дьявол и его всадник проводили спарринг по дзюдо, Уолт ознакомлял их с текущим распорядком дня. Вар при любой погоде находился в саду в состоянии полного покоя – он занимался медитацией, которая была ключом к успеху в его страстном увлечении холодным оружием. Алекс восхищалась его стойкостью и силой духа: неважно, идет ли дождь, холодно ли на улице – ничто не мешало ему в эти минуты. Однажды, проходя мимо нее после упражнений, Вар сказал: «Чтобы попасть острием в ту точку, которую ты выбираешь, нужно уметь сконцентрироваться на ней, и ничто не должно отвлекать тебя от нее, даже взрыв бомбы рядом». Его слова удивили девушку, но в то же время она стала больше понимать этого мужчину.
Хангер редко ночевал в доме, но к завтраку возвращался. От него несло алкоголем и сексом, и Алекс старалась игнорировать пятна крови на его рубашке, понимая, что они принадлежат не ему. Не раз девушка слышала, как Девил спорил с ним в своем кабинете, но специально не обращала внимания, пытаясь отстраниться от этого. Таковы были новые правила, рамки ее жизни, которые она смогла принять. И в немом согласии мужчины тоже приняли их, создавая для нее ту сферу обитания, где они оставались собой, при этом стараясь умалчивать об ужасных аспектах своей жизни, а она в ответ, зная об этих аспектах, делала вид, что ее это не касается. Действовал принцип «Работа остается на работе».
Канквер же управлялся с собаками, и девушка любила помогать ему в заботе о животных. Шакс стал ее любимцем. Но она еще не могла находиться на его дрессировках, хотя и заставляла себя. Ей было тяжело видеть ее ласкового друга диким и безумным, но он напоминал ей о Девиле.
Любя Девила всем сердцем, она старалась стать той, которая ему нужна. Но все же оставалась часть ее, которая не могла принять его образ жизни. В свободную минуту ее часто посещал вопрос: где он и чем занят? И тогда воображение рисовало все, что она видела в фильмах о мафии: пытки над жертвами, кровь, убийства. Это пугало. Стараясь определить степень страха, что она пережила после встречи с Девилом, она разложила его на категории и поняла, что познала каждую из них. Страх за свою жизнь, страх пыток, насилия и боли, страх потери и страх пустоты. Но то, что иногда появлялось из глубины ее души, было другим: страх, который вмещал в себя ужас и панику. Он появлялся без причины, начинаясь с давления и заканчиваясь нехваткой воздуха. Она задыхалась, голова кружилась, а глаза застилала расплывчатая пелена, и, казалось, мир исчезал.
Это явление не было постоянным, но накатывало неожиданно. Словно было предупреждающим сигналом, как если бы ее сознание хотело удержать ее от чего-то. Как она справлялась с этим? А никак. Пряталась от всех в укромном месте, старалась медленно дышать и считала до десяти. Через пару минут приступ проходил, и Алекс забывала о нем до следующего раза.
Она понимала, что, прячась, поступает глупо. Возможно, Девил помог бы ей решить эту проблему, но Алекс была не в силах перебороть себя. Как она могла рассказать ему о страхе, если до сих пор не призналась в своих чувствах? Каждый раз, в момент высшего наслаждения, эта фраза готова была сорваться с губ, но она так ни разу и не смогла ее произнести. А он становился все яростней в порыве своей страсти, словно чувствовал, что она находилась на краю пропасти, и пытался заставить ее упасть. Но, даже отдаваясь ему полностью физически и желая так же отдаться духовно, она продолжала молчать и лишь беззвучно выдыхать эти слова.
Девушка знала, что возврата нет. Она полностью и бесповоротно сошла с ума. Найдя в этом мире свой неповторимый наркотик, Алекс понимала, что уже не сможет уйти, вытерпеть ломку разлуки, ведь она уже почувствовала, на что это будет похоже. Да и отпустит ли он ее, когда ей не разрешается покинуть даже территорию?
Нет, их отношения точно изменились после его возвращения. Сейчас в них сквозила нежность. Она была в его взгляде, в его прикосновениях, в его улыбке. И пусть он оставался таким же властным и темным, но невидимую грань они уже переступили. Незаметно для себя она стала доверять ему. Но и это доверие выходило за принятые рамки. Они строили что-то новое, такие отношения, которые одни бы назвали безумием, другие бы презирали, а третьи бы совсем не поняли. Даже прежняя она не смогла бы понять саму возможность такой любви. Никогда. Она бы первая назвала эту девушку сумасшедшей, самоубийцей без капли гордости и достоинства, упавшей на самое дно. Думала ли она так о себе сейчас? Нет. Чувство, что бурлило в ее крови, перечеркивало все принципы и понятия морали. Возможно, поэтому она не могла произнести эти три слова – ведь это не было любовью в ее традиционном понимании. Это была зависимость. Когда он становится твоим кислородом, жизненно необходимым и единственным в своем роде. Поэтому неудивительно, что она с каждым днем вливалась в его жизнь, ведь ей хотелось стать такой же единственной и для него. Быть незаменимой, выделяться из той толпы женщин, что прошли через его постель и остались тенями.
Эта мысль снова принесла укол ревности. Она посмотрела на журнал, который лежал на тумбочке. На первой полосе красовался Девил в обнимку с пышногрудой блондинкой, а яркая надпись будоражила душу: «Новая пассия магната Девила Собера. Сможет ли она получить заветное кольцо?» Девушка перевела взгляд на спящего Девила, зная, что он не проснулся, когда она вставала, лишь потому, что он больше не боялся, что она попытается убежать. Ее свобода в доме стала полной. Любой уголок, любая комната, любое желание. Но волшебная жизнь была окутана колючим забором, за который ей нельзя было даже выглянуть. И это угнетало и бесило, ведь в то время, пока она томилась в ожидании встречи, он проводил вечера с другими женщинами. А у нее даже не было права рассердиться. Сегодня, когда она попыталась спросить о фото на обложке, он отмахнулся и утащил ее в постель. И это лишь сильнее ранило ее. Его поступок давал ей понять, что она никто в его жизни. Ее роль была проста: днем – экономка, ночью – любовница. Он с радостью забирал ее душу, но отдавал взамен лишь страсть, создавая для нее иллюзию значимости.
