Что лучше охоты?
В леса и болота
С утра без заботы
Мы рыскать идем.
Чуть рог заиграет
Иль стая залает,
В нас кровь закипает
Горячим ключом.
Я зажмурился, ловя ощущение игры. Кружка холодила руку, эль пенился, я слышал, как лопались его пузыри.
– Мери, голубушка, слезь-ка с меня, тут, похоже, новенькому ты не нравишься, – не унимался Жердяй.
– Выпусти ему кишки! – подбадривал компаньона Одноглазый. – Мало тут бродячего сброда приползло, так еще и уроды разные ходят, как к себе домой.
Голос доносился будто издалека. Мне было не до него. Я видел следы, много следов, самых разных, но меня интересовал лишь один, пропитанный смехом подростка и звоном клинков. След улыбался мне маской Анонимуса и разбегался в разные стороны. Джонни заходила в игру много раз, и я не мог понять, какой след первый, а какой последний. Оставалось ухватиться за тот, что ближе. Он вел под землю прямо у меня под ногами.
– Под таверной есть подземелье? – спросил я у бармена. – Знаешь, как туда попасть?
Бармен не удостоил меня вниманием. Делал вид, что нет ничего важнее, чем вытирать полотенцем кружку.
– Слушай, гусь, я с тобой разговариваю! – прокричал Жердяй.
Я уронил на стол оставшиеся девять монет. Бармен скользнул по ним взглядом, но работы не прервал. Я вернул монеты обратно в карман.
– Не знаешь, почему каждый раз, когда я где-нибудь появлюсь, затевается ссора? – спросил я у бармена.
Тот неопределенно хмыкнул. Жердяй подходил ближе. Я слышал, как скрипят под его ногами половицы.
– Ты игрок или NPC? – улыбнулся я бармену, прислушиваясь к движениям Жердяя.
– Какая разница? – хмуро ответил тот.
– Большая, – сказал я. – Игрок после гибели возрождается. NPC, наверное, тоже. Но является ли он тем же, что и был до своей гибели?
Я резко развернулся, и дуло пистоля в моей руке уперлось в лоб Жердяя. Улыбка медленно сползла с его лица.
– Не надо, – сказал он.
Я улыбнулся и пропел крутящуюся в голове песню охотников из арии «Вольный стрелок» фон Вебера:
Промчится ли серна
Иль лань, мы наверно
В них пулею верной
Без промаха бьем.
И спустил курок.
«Нанесен критический урон 15».
Голова Жердяя разлетелась, и он повалился на пол, опрокидывая ближайший стол. Зазвенела бьющаяся посуда. Мери вскрикнула. Игроки в кости прекратили игру и уставились на меня. Лысый амбал сунул хорька в сумку на поясе и одобряюще поднял большой палец.
– Хорошая песня, надо записать, – пробормотал скрипач, не открывая глаз.
Он прижимал к груди скрипку словно щит. Я повернулся к бармену, доставая второй пистоль.
– Повторяю вопрос, ты игрок или NPC?
– Хорошо, я покажу, где подземелье, – ответил бармен, стирая полотенцем кровь с чаши.
– Мишку убили! – вскрикнул Одноглазый, поднимаясь на ноги. – Ах ты, гад!
Вставал Одноглазый медленно, словно пытаясь осмыслить ситуацию и решить, что делать. Брошенный Илвой нож летел быстрее. Волчица точно рассчитала бросок – нож вошел по самую рукоять в лоб Одноглазого. Бандит упал. Трое его компаньонов вскочили, выхватывая оружие. У одного в руке оказался взведенный маленький арбалет – такие бьют недалеко, но их удобно носить под одеждой и быстро доставать в случае надобности, а мертвому врагу безразлична величина арбалетного болта, которым его укокошили. Пистоль я уже держал в руке и успел выстрелить первым, нанося пять единиц урона. Дым, грохот, бандит закричал, хватаясь за плечо – наверное, такие действия после ранения выдает персонаж сам, с потерей управления собой. Да-да, знаю, Live Games – песня, сказка, расцеловать и любоваться!
Посетители предпочли не вмешиваться. Группа игроков в кости потянулась к выходу – один за другим, словно задумчивые пингвины. Эльфы давно исчезли, я не успел заметить, как они покинули таверну. Крылатый оул зацепился ногами за потолочную балку, висел вниз головой, как летучая мышь, и разглядывал все происходящее большими круглыми совиными глазами. И только полуголый воин схватился за топор и рвался в драку, но его подруга сдерживала воинственные порывы, опустив ладонь на руку силача.
Один из оставшихся невредимыми бандитов бросился на Илву. Второй на мгновение замер в нерешительности, выбирая, стоит ли нападать, или лучше дать деру, а затем, сжимая короткий меч, устремился ко мне. Я выхватил кинжал, краем глаза замечая, что делают мои друзья. Ефимовский только поднимался со стула. Пламя свечей дрожало, и за его плечами вырастала тень. К этому времени Вот уже успел перегородить дорогу бандиту и вскинул левую руку. Обвивающая ее металлическая змея раскрыла пасть, раздался щелчок, оттуда на длинной цепи вылетел гарпун и с хрустом пробил грудь бандита. Острие вышло из спины, брызнула кровь. Механический паук на предплечье Вота зашевелил лапами, заработали механизмы лебедки, сматывающей цепь, и бандита потащило через зал. Когда он оказался возле бродяги, еще живой, пытающийся вырваться, из змеи на правой руке Вота выскользнуло лезвие. Раскрытая пасть превратилась в гарду. Взмах – и голова бандита отделилась от тела.
Мой противник уже подскочил и ударил мечом, метя мне в голову. Я едва успел парировать удар, понимая, что враг намного превосходит меня уровнем. Новый выпад, парирование, звон клинков. Казалось, что мое виртуальное тело действует само, применяя изученные умения. Но долго я не продержусь. Вдруг бандит на мгновение замер, захрипел и повалился лицом на барную стойку. Из его спины торчал один из метательных ножей Илвы.
Волчица подошла ближе и выдернула нож.
– Неплохая графика, – сказала она, вытирая лезвие о куртку мертвеца. – Неплохие спецэффекты.
Улыбка Илвы походила на волчий оскал.
– Да уж, – хмыкнул я.
На мгновение опять накатило чувство реальности. Показалось, что все это происходит по-настоящему, – залитая кровью таверна, напуганные посетители и мертвые бандиты, Вот, приставивший клинок к горлу раненого мною врага. Я помотал головой, и наваждение прошло. Игра как игра. Самая обычная, а вовсе не в пространстве Чендлера.
– Пощады, – выкрикнул бандит.
Интересно, это говорит игрок или стандартные реплики выдает сам персонаж, в зависимости от прописанного характера?
– Мои друзья вчерашние – враги, – сказал Вот. – Враги – мои друзья. Но, да простит мне грех господь благий, их презираю я…
[3]
И перерезал бандиту горло.
– Хорошие стихи, – сказал скрипач.
Не открывая глаз, он пошарил рукой по барной стойке. Бармен пододвинул к нему наполненную кружку, и музыкант опрокинул ее содержимое в рот.
