Вот за этим последним мысом Ракни и поставил корабль. Конунг
ждал бури с юга: такой, чтобы загромоздила тучами дорогу северным ветрам, чтобы
подхватила корабль и вынесла его прямо на Свальбард… Оттар Путешественник тоже
просидел здесь немалое время, поглядывая в небеса. Ветер не обманывает, ветер
приходит всегда. Надо только вовремя заметить его приближение и еще угадать, не
раскачает ли он опасной волны… Все это было для Ракни делом привычным.
Хельги тоже смотрел на ослепительные синие волны, насмешливо
скалившиеся белыми гребешками. Он полагал, что заметит признаки бури никак не
позже вождя.
Только Оттару, кажется, наплевать было и на ветер, и на
Свальбард, и даже на Вагна Морехода сына Хадда из Вика. Ракни косился на него с
неодобрением, но не ругал. Этот хозяин моря, которого никто не ждал на берегу,
все-таки понял – в финском становище с его приемным сыном случилось что-то
такое, о чем сам он, премудрый Ракни сэконунг, едва знал понаслышке…
И ветер пришел!
Однажды Ракни тяжело протопал вдоль палубы, безжалостно
пиная зарывшихся в одеяла:
– Вставайте!
Правду сказать, люди давно отвыкли на него обижаться. Все
знали: этот вождь не выбирал себе ношу полегче. Хельги с Оттаром одновременно
вылетели из-под скамьи, и Хельги сразу приметил опытным глазом, что наперерез
северной волне катилась другая, с востока. А в небе уже виднелись края туч.
Волны всегда опережают большой шторм, и по ним многое узнают наперед. Вот и
Ракни уже прикинул силу подходившего ветра и решил, что ему можно довериться.
Проснувшиеся корабельщики первым долгом поставили мачту,
приготовили парус. Потом принесли с берега вчерашнюю жареную оленину. Ракни
выбрал большой, румяный ломоть и встал с ним возле форштевня:
– Ты, Вана-Ньерд, повелитель Лебединой Дороги! –
проговорил он торжественно. – И ты, Эгир, гостеприимный морской великан!
Помогите мне и моему кораблю!..
Размахнулся и забросил приношение далеко в воду. За мысом
было тихо – Хельги видел, как вокруг пищи заметались жадные тени… Жертву не
отвергли.
Мореходы сели вокруг котла и принялись завтракать, вполглаза
следя за далекими облаками.
Морские бури сварены в великанском котле. Без устали ходит в
том котле усердный черпак – вот бури и продолжают вращаться, уже выплеснутые в
полет. И кажется людям, будто Эгир, хозяин котла, мешает варево левой рукой –
иначе отчего бы бури вращались противосолонь?
Корабль вышел в море при сильном юго-восточном ветре. Спустя
некоторое время этот ветер совсем отклонится к югу. У такого ветра тоже есть
имя: Свасуд – Ласковый. Люди благодарны ему, приносящему оттепели посреди лютой
зимы. А потом южный ветер превратится в юго-западный и западный, и, наконец,
снова задует холодный Отец Зимы, летящий из-за края мира, из бездны Гинунгагап…
Зима старше лета, и власть ее велика.
Верные себе, викинги до слез хохотали, приметив на берегу
сапог, вывешенный рыжим Лугом сушиться и позабытый.
– Удача тебя ждет, – сказали смущенному
ирландцу. – Похоже на то, что ты вернешься со Свальбарда невредимым и
подберешь его здесь!
Проплыла мимо величественная громада мыса, и Хельги
почувствовал, как начал отодвигаться назад, пропадая за горизонтом, весь
населенный мир с его странами, городами и могучими реками… Впереди был только
Океан без берегов, опоясывающий землю, – и поистине кажется людям, что
беспределен тот Океан и нельзя его переплыть!.. Хельги оглянулся. Он хорошо
помнил испуг, охвативший его, впервые взятого в открытое море, когда горы на
берегу стали неотвратимо погружаться в пучину, даже заснеженные исполины Сын и
Отец… Он побежал тогда к брату, сидевшему у руля: как же так, ведь берег начал
тонуть и надо скорее спасать мать и всех живущих в Линсетре!
Братец Видга, суровый викинг восемнадцатью зимами старше
Хельги и сам отец троих почти таких же мальчишек, скупо улыбнулся и объяснил,
что так бывает всегда: корабль повернет, возвращаясь, и берег всплывет. Потом
добавил, подумав:
– А смышленый ты парень, запомнил, что я рассказывал
про Исландию. Там острова действительно появляются и пропадают сами собой!
И успокоил смотревшего на него малыша:
– Но это бывает только там, а Исландия далеко.
Да, Исландия была далека, может, даже дальше, чем Свальбард.
Но дорога туда проложена не одним кораблем и не десятью. Род за родом
переселялся на остров уже не первое лето. Люди везли старух матерей, жен и
малых ребят, даже скотину, – и ничего, доплывали, занимали землю,
обживались… А Ракни со своими отчаянными смельчаками уходил в неизвестность. И
тучи наползали сплошной пеленой, пряча веселую синеву.
Хельги оказался среди немногих, кто не скучал по ночной
темноте и не страдал из-за обилия света. К тому же добрые норны наделили его
способностью спать урывками, обходясь без долгого ночного сна. Этим он вышел не
в мать – ей было достаточно чуть-чуть подремать днем, чтобы полночи потом
крутиться в постели. Не зря дядя однажды сказал ему, что таковы были все
мужчины их рода, истинные мореплаватели, умеющие спать или бодрствовать по
необходимости, а не из-за того только, что на небе день или ночь.
Вот и теперь он спал, когда хотел, и не боялся пропустить
что-нибудь интересное.
Редкие мокрые снежинки садились на кожаный полог, укрывший
спящих. Суровый океан будто баюкал корабль, и на всей палубе не спали только
Хельги и еще два человека. Оттар сидел у руля, а Ракни – поблизости на скамье.
Они негромко переговаривались, временами что-то показывая друг другу.
– Ты отклонился сейчас к западу, – сказал
Ракни. – Почему?
– Потому, – ответствовал Оттар, – что ветер
ушел, а здесь есть течение. Волны, которые оно порождает, должны идти из-за
кормы, а я заметил их справа.
– Так, – проворчал Ракни. – Покажи-ка мне их.
Оттар улыбнулся: видно было, что это казалось ему детской
игрой. Он посмотрел на Хельги и ответил:
– Сейчас покажу, надо только обождать, пока снова
появятся. Хельги принялся смотреть вместе с ним. Увидев нужную волну,
он даже дернулся было указать, но в это время Оттар
проговорил спокойно и не оборачиваясь:
– Вот она, отец, я уже чувствую, как приподнимает
корму.
И добавил, снова покосившись на Хельги:
– А еще бывает в море чудо-волна. Я слышал, она
рождается там, где случилось землетрясение или упала ледяная гора…
– Хватит болтать, – недовольно перебил Ракни, и
Хельги понял, что морского конунга вовсе не радовали незваные ученики.
Отойдя, он разулся, всунул ноги в отсыревший спальный мешок
и вдруг подумал: а когда море светится, по свету глубин всегда можно понять,
где проливы, а где матерая суша. Оттар про это ничего не сказал. Наверное, он и
не знает.
Такая мысль по-детски утешила Хельги, и он уснул.
