Оттар и Хельги одновременно вскинули головы, и Оттар ничего
не сказал, только вобрал в себя воздух как-то странно, со всхлипом.
Вывернувшись из узкой протоки, наперерез кораблю летела
легкая лодка. Весло равномерно взблескивало в руках финской девчонки,
стремительно гнавшей лодку вперед. А на носу, подняв, словно боевое знамя,
пышный белый хвост, стоял кот. Кот пел победную песнь: плеск воды заглушал его
вопли, но Хельги видел, как раскрывалась маленькая зубастая пасть.
На корабле сразу перестали грести. Оттар, не глядя, бросил
весло, и Хельги подхватил скользнувшую рукоять. Растрепанная и раскрасневшаяся
девчонка ловко подогнала лодочку к борту, и кот, собравшись в тугой комок,
прыжком преодолел полоску воды, без промаха вцепившись Оттару в плечо. А Оттар
низко наклонился наружу и вновь, совсем как тогда, вынул Беленькую из лодки.
Только в этот раз он долго не ставил ее ни на палубу, ни на скамью. Держал на
руках и целовал, целовал без конца…
Кот спрыгнул с его плеча и, метнувшись, вскочил к Хельги на
колени. Хельги принялся гладить теплого кота, слушая громкое счастливое
мурлыканье и про себя торжествуя: стал бы разумный кот ластиться к человеку,
пытавшемуся его погубить!..
Беленькая рассказала, что произошло. Оказывается, ее младший
брат нашел возле берега мешок, в котором что-то барахталось и жалобно кричало.
Мальчик сперва испугался, но потом вытащил мешок из воды и спас полузадохшегося
кота. Ему понравился красивый ласковый зверь, и он надумал оставить его у себя.
Хорошо, Беленькая смекнула, где следовало искать сорванца…
Она сидела рядом с Оттаром, тесно прижавшись, и он держал ее
в крепком кольце рук, не думая выпускать. Хельги взглядывал на них порой и
сразу отводил глаза, словно подсмотрев ненароком что-то совсем для него не
предназначенное…
Вечером, когда корабль подошел к волоку и были брошены
якоря, Оттар и Беленькая ушли далеко за скалы и разожгли там костер.
– Вечно он, этот Оттар, оказывается тут как тут, –
проворчал один из людей. – Я бы тоже не отказался посидеть с красивой
финкой возле огня!
Ракни, слышавший это, усмехнулся:
– Мой приемный сын оказывается тут как тут и тогда,
когда надо выручить всех. Если бы ты всегда вел себя, как он, может, и девушки
сделались бы улыбчивее!
Утром стали перетаскивать корабль.
Даже самые большие корабли строят так, чтобы легко водить их
по волокам, перекладывая катки. Это разумно – мало ли что встретится в дальней
дороге! Вот и на «Олене» деревянные катки хранились под палубой, рядом с
камнями, уложенными в трюм ради остойчивости корабля. Теперь их вытащили наружу
– иные совсем новые, другие посерелые от старости; вмятины на них казались
привезенными с другого конца света. Разгруженный корабль легко плясал в мелкой
прибрежной воде. Вот под киль подвели первый каток с выточенной на нем
ложбинкой, дружно налегли… Корабль задрожал, и острый форштевень выдвинулся из
воды, со скрипом вминая в землю следующий каток. Беленькая смотрела
внимательно, держа кота на руках. Ей все было в диковинку. Когда корабль
выбрался на сушу и поплыл вперед, тяжело переваливаясь, она пошла рядом с
Оттаром. Хельги видел, она глядела со страхом. В точности как мать, когда ей
казалось, будто дитя неразумное взялось за непосильную ношу. Глупая девчонка не
знала, что Оттар еще и ее мог бы посадить на другое плечо!..
А лодочку Беленькой оставили на внутреннем берегу. Проводив
их, она поедет домой.
Волок вправду оказался недлинным. Ракни все поглядывал на
небо, торопя людей:
– Скоро задует попутный ветер, тогда и уляжетесь
отдыхать.
Он вовсе не собирался проводить возле берега еще ночь.
Крепкие молодцы без большой натуги столкнули корабль в воду
по другую сторону перешейка, бросили якоря и сразу понесли по сходням загодя
перетащенное добро. Пробегая туда и обратно – а после того, как отпустила плечи
тяжесть лодьи, бегалось необычайно легко, – Хельги несколько раз
оглядывался на Беленькую, неотрывно следившую за Оттаром. Наверное, такое лицо
было у матери, когда уходил от берега погребальный корабль…
Это сравнение не показалось Хельги удачным, и он в сердцах
погнал его прочь. Но отделаться от раздумий о матери и отце оказалось не
просто, и неожиданно выплыло: а кто сказал, что он, Хельги, хорошо ладил бы с
ним, останься он жив?..
Наконец погрузку закончили.
– Убрать сходни! – велел Ракни без промедления, и
Хельги сел к веслу, полагая, что Оттару захочется постоять на корме. Но Оттар
вдруг взялся рукой за борт и выскочил на прибрежный камень, и кот белым мячиком
выпрыгнул вслед.
Беленькая всплеснула руками, срываясь с места. Она-то уже
думала, он так и не обнимет ее на прощание.
– Возьми меня с собой… пожалуйста… – расслышали на
борту. Кто-то насмешливо фыркнул. Ракни сердито постукивал пальцами по рукояти
правила, но молчал.
– Смешная ты, – сказал Оттар. – Я же вернусь
еще до зимы.
Нагнувшись, он подхватил под брюшко кота и сунул его
Беленькой в руки:
– Держи… это чтобы ты меня не забыла.
От таких слов у Беленькой сразу хлынули слезы, а Оттар
повернулся и в два прыжка взлетел на борт по подставленному веслу. Потом Ракни
подал команду, и корабль взмахнул крыльями, как морской орел, пускающийся в
полет. Он шел на север, к темной полоске ряби, сулившей ветер. Хельги принялся
грести, а Оттар действительно остался на корме и не уходил, пока мог видеть
Беленькую и кота, вывернувшегося из ее рук и недоуменно стоявшего рядом…
А потом островерхие каменные горы и зеленые долины меж ними
погрузились в синюю дымку, и два маленьких светлых пятнышка растворились,
пропали, словно их и не было вовсе…
14. На плечах карлика Нордри
– Вот и добрались мы до северного предела
земли!.. – сказал, озираясь, Ракни сэконунг. Необычность случившегося
заметно волновала его, добавляя разговорчивости: – Должно быть, здесь редко
бывают даже китоловы. Только Оттар Путешественник с острова Сенья, что служил
Эльвраду конунгу англов и теперь хвастается, будто тот включил его рассказы в
какую-то сагу…
Оттар ответил:
– Неплохо ты сделал, назвав меня в его честь. Это
принесет мне удачу. Но ты забыл еще про Вагна Морехода, отец. А ведь он первый
двинулся отсюда на север, в открытое море, между тем как мой тезка повернул
вдоль берега на восток, в Биармаланд.
– Да, совсем забыл, – усмехнулся Ракни, и эта
усмешка определенно не сулила Вагну добра.
Небо было ясным, и в солнечной вышине властвовал Отец Зимы –
мертвящий северный ветер. Хельги поеживался в накинутом полушубке и пугливо
думал о том, что же ждало на Свальбарде, где этот ветер рождался и мужал, летя
над ледяными горами!..
А море переливалось всеми оттенками яркой, густой синевы.
Море лежало на западе, на севере и на востоке. Последний язык земли дотягивался
с юга. Его венчала головокружительная скала – белые буруны окутывали огромный
камень, неведомо когда скатившийся к подножию… Где-то поблизости стоял карлик
Нордри, держащий на спине северный край земли!
