Инженеры работали с огоньком, им ещё и помогали доморощенные «автолюбители», соскучившиеся по «боевым коням». А технологи старательно превращали их труд в общую схему производства. Первые двигатели в основном использовали подшипники скольжения. Шарикоподшипники были предназначены исключительно для станков. Поршни у обоих двигателей были чугунными. Время алюминия ещё не пришло, для него электричество требуется. С Чусовой привезли хромит, и стали получать жаропрочные стали для клапанов.
Когда запустили второй мартен и лабораторию контроля качества на «Азовстали», подшипниковая сталь достигла необходимого качества, и на полную мощность запустили линию по производству подшипников. Шведские автоматы собирали их с отменной скоростью. Подшипниковый завод был полностью режимным. Станки – достаточно устаревшей конструкции, использующие не стальную цельнотянутую трубу, а кованые болванки, так делали подшипники до появления сберегающих технологий. Но станки для цельнотянутых труб огромны и тяжелы, и доставить их было невозможно. Старая технология позволяла производить верхнюю и нижнюю обоймы на токарном станке, а остальная часть болванки шла в стружку и на переплавку. Затем шлифовка и термообработка, потом детали поступали в сборочный автомат, который и собирал подшипник. Так как станков мало, то ассортимент был очень бедным, и конструкторам приходилось ужом крутиться или ждать партию специального выпуска. В особых случаях открывались двери «стратегического» склада, и подшипник навсегда исчезал с его полок. В первую очередь, они шли на станки, когда появилось достаточное количество токарных, сверлильных, фрезерных, строгальных и расточных станков, тогда и встал вопрос о каком-то товарном производстве.
Пока вся новая промышленность работала чисто на себя. А деньги добывались продажей парафина для свечей, керосиновых ламп, керосинок и керогазов, самого керосина, поставками семян с семенной станции, породистых телят двух высокопродуктивных пород, подняли в Константинополе казну экспедиционного корпуса, много орудий отправили на переплавку, собрали разбросанные по дну бухты метизы. Запатентовали и начали производить прямострочные швейные машинки, иглы для них. Создали большую швейную артель и начали пошив формы для солдат и матросов, выпускали сорочки, воротнички, машинную вышивку, массовую одежду. Таких «мануфактур» ещё не было, и это приносило ощутимые доходы.
С появлением хороших подшипников, по заказу Светланы была выпущена небольшая серия коверлоков и распошивалок. В артели все машинки были электрифицированными, а на продажу шли с ручным и ножным приводом. Наладили производство электролампочек для трех городов, электроцех получил заказ на генераторы для Зимнего дворца и других дворцов царской семьи. Кроме того, Путиловский завод высказал заинтересованность в электрификации. А это уже совсем другие деньги! В Николаеве и Екатеринбурге были открыты электромеханические заводы, которые осваивали выпуск одно– и трехфазных двигателей, которых требуется всё больше и больше. В Санкт-Петербурге создано акционерное общество «Электросила», которое займется производством генераторов и систем управления к ним. Контрольный пакет общества в руках Севастополя. Питер был выбран для этого, так как там гораздо больше возможностей для поковки валов. Здесь, на юге, нет пока возможности этим заниматься. Ждут момента, когда сюда дойдет железная дорога. А сами приступили к созданию поезда-путеукладчика.
А звенящие от напряжения, каландрированные, покрытые синеватым цифровым камуфляжем, паруса уносили «Святослава» от Гибралтара в сторону Англии. Следом за ним шли два, довольно уродливых по меркам того времени, судна. Это были первые в мире десантные корабли. Два двигателя 8NVD36AU давали им ход около 11 узлов. Смещённое в корму машинное отделение позволило создать довольно большой трюм с аппарелью. Вооружены они были двумя орудиями и пулемётами «Корд». Имеющиеся мачты не были напрямую соединены с килем, как это было принято в кораблестроении того времени, а имели, связанный с металлическим усиленным бимсом одного из шпангоутов набора, степс, куда и крепился шпор мачты. Корабли были довольно тихоходны из-за недостаточной мощности машин, довольно большой ширины и осадки, но имели мощное вооружение, позволявшее им отбиться от нападения. По скорости их могли догнать только пароходофрегаты. Корабли имели такое же парусное вооружение, как и «Святослав», то есть гафельная шхуна. Собственно, парусное вооружением им не требовалось, только мешало, но Сергею не хотелось показывать его отсутствие в целях скрытности, и мачты использовались для мощных стрел, позволявших выполнять выгрузку-погрузку техники весом до десяти тонн. Во время подготовки к рейду подмывало, чтобы в нем участвовали броненосцы, но, во-первых, система береговых укреплений у входов в важнейшие порты Англии была довольно совершенна, во-вторых, броненосцы не имели неограниченного района плавания. Для океана они не слишком годились, а времена кораблей-доков ещё не наступили.
Шел победоносный 1853 год: успешные действия рейдера в Атлантике, где было потоплено 26 судов и кораблей противников, обстреляны Касабланка, Рабат, Агадир, в которых были уничтожены угольные станции противника и большое количество кораблей у причалов. Испания принимала призовые грузы на Канарах, там же держали «снабженцев». Ближе к осени были готовы десантные корабли, и они смогли незаметно выйти в Атлантику, где и встретились со «Святославом». В этот поход Сергей взял лучших своих людей. А Змей уже имел на территории противника две РДГ, провел разведку и разработал маршрут движения. Великий князь Александр по-прежнему находился на борту «Святослава» и с помощью «Кобры», капитана Астафьева, изучал тактику и приёмы спецназа.
Англия и Франция категорически отказывались признать своё поражение в войне. В Индии введено прямое королевское правление, ослабевшую Ост-Индскую компанию сменил генерал-губернатор. Там срочно формируются войска из местных племен. Франция объявила всеобщую мобилизацию и готовит второй поход Наполеона на Москву. Ориентировочно все настроено на лето следующего, 1854, года.
И Сергей решил упредить противника. Отряд обошел довольно крупную эскадру, давно уже гонявшуюся за рейдером. Те шли к Канарам. Назревала очередная англо-испанская война. А отряд направился в Па-де-Кале. На входе в Ла-Манш убрали паруса и перешли на машины. Обходили все суда стороной, небольшой отряд из двух французских фрегатов потопили четырьмя выстрелами залпом. К вечеру 17 августа подошли к траверзу Данджнесс. Отсюда четыре часа хода до места. Темнота, хоть глаз выколи, локатор позволяет обойти снующие по проливу кораблики и пароходики.
Обменялись позывными с разведгруппой, она зажгла инфракрасные фонари и создала створный знак, ведущий на пляж Маргейт. Пляж контролируется восемью снайперами с «Валами». Пошли аппарели, первыми уходят БТР-90 м, за ними восемь БМП-4. Как только первые машины достигают берега и выходят на пляж, так вторая рота на надувных катерах устремляется к берегу. К моменту выхода последней машины вторая волна высаживается на пляже, и два взвода устремляются налево к форту Променаж и форту Маунт, где стоят береговые батареи. Сняв часовых, проникают в форт, уничтожают два взвода спящих солдат, минируют пушки, арсеналы, оставляют в заслоне снайперские тройки и возвращаются на пляж, где присоединяются к зачистке городка Маргейт. В каждом доме есть подпол, куда и сгоняют местных жителей.
