– Но, Лариса, не могла же ты меня оставить при себе из одной только жалости? – Чемберлен подошел к ней и попытался обнять. Она замерла, не представляя себе, что может произойти в следующую минуту.
– Игорь, ты очень красивый мужчина, но я люблю другого человека…
– Если бы любила, то не проводила бы со мной столько времени…
– Не забывай, я нахожусь у себя дома. И вообще давай закончим этот разговор. Мне пора приниматься за уборку…
Она подумала, что уборка в последнее время помогает ей решать все свои проблемы. Сначала с Лукой. Теперь вот с Чемберленом. Он не должен забывать, что квартира ее и что она обязана поддерживать в ней порядок.
Он отстранился от нее с загадочным видом. Вероятно, он не намерен отступать. Но Лара теперь, после того как в ее жизни появился Лука, тоже не собиралась сдаваться. Если бы не Лука, она с Чемберленом уже давно оказалась бы в постели. И дело было даже не в беспринципности, в которой ее могла бы упрекнуть мама, а в страшном, надвигающемся, как смерч, одиночестве…
Лука. При мысли о нем ей становилось весело, хорошо. А ведь они знакомы всего пару дней. Его ласковость, нежность обволакивали ее даже в его отсутствие. Она вспоминала каждое произнесенное им слово. Ей хотелось, закончив все свои дела здесь, в своей квартире, поскорее вернуться к Луке, тем более что она знала – он ждет ее. Считает часы, минуты. Так он ей, во всяком случае, сказал. Он и отпустил-то ее нехотя, сказал, что согласен с тем, что ей надо время от времени появляться у себя дома. После того как она рассказала ему, кем ей приходится Чемберлен (никем), он, как ей показалось, вздохнул с облегчением. Квартирант – это не любовник, за которого Чемберлена можно было принять в первую очередь. Луку словно отпустило. Он радовался, как ребенок.
– Конечно, поезжай, приберись… Он не должен забывать, что ты хозяйка. Вот только не давай повода для ухаживаний. Мои ребята сказали, что он красивый мужик, что любая баба, извини меня, Ларочка, пойдет за ним на край света… Это так?
– Ну, красивый, это правда, – покраснела Лариса. – Как с картинки. Я не смогла его прогнать… Он ушел от жены, много работает…
– Он нравится тебе?
– Лука, теперь мне нравишься ты. Может, я не умею говорить, но меня так тянет к тебе…
Он вместо ответа обнял ее и поцеловал. Она не видела в нем уже того измученного и больного человека, каким впервые встретила его в кондитерской.
Они с ним были вдвоем, но Лука так и не решился предложить ей лечь в постель, и она поняла почему. Вероятно, он еще не был уверен в своей мужской силе. И вот эта недоговоренность, незавершенность первого всплеска обоюдной нежности сделала Луку в ее глазах еще более желанным, милым.
Выстиранные летние пляжные вещи, привезенные ею из Мармариса, она сняла с сушилки и аккуратно сложила в спальне на кровати. Теперь они не понадобятся ей до следующего лета, а потому их можно было убрать в один из больших чемоданов. Чемберлен работал наверху, и, чтобы его не тревожить и не давать ему повода думать, будто она только и ищет предлога, чтобы он спустился к ней, Лариса, как и в прошлый раз, принесла стремянку, поднялась и сняла с антресолей чемодан. А потом, решила она, когда вещи в чемодан будут уложены, перед самым своим уходом, позовет Чемберлена и попросит его поднять чемодан на антресоли.
Она сняла чемодан, и ей показалось, что он не такой легкий, как прежде.
Она принесла его в спальню и раскрыла. Очень удивилась, увидев в нем розовую замшевую сумочку со стразами. От сумочки исходил слабый аромат сладких духов.
Лара встала и заперла дверь. Вот теперь, когда она не боялась, что Чемберлен сможет застать ее за неблаговидным занятием, Лара дрожащими от непонятного страха руками раскрыла сумку и увидела обычный набор косметики, пакетик бумажных носовых платков, розовые желудочные таблетки «Мезим-форте», упаковку презервативов и сигареты «Мальборо».
Она сидела некоторое время, вперив взгляд в одну точку, не в силах понять, каким образом женская сумка, причем новая, дорогая, могла оказаться в ее квартире. Уже вторая по счету.
То, что эти вещи принадлежали любовницам Чемберлена, она теперь уже не сомневалась. Вот только непонятно было, почему они оставляли их здесь? Разве возможно такое, что девушка ушла от своего любовника без сумочки? Какое этому может быть объяснение? Забыла? Две девушки – и забыли? Нет, такого не может быть. Чемберлен коллекционирует сумочки своих девушек и, чтобы хозяйка квартиры, то есть Лара, не узнала об этом, сам прячет вещи своих любовниц на антресоли.
Поначалу, когда Лара обнаружила первую сумку (с простыней и остатками пиршества), можно было предположить, что эти вещи принадлежат той мошеннице, что сдала эту квартиру Чемберлену. Но теперь, когда та хохлушка исчезла, потому что не исчезнуть не могла по законам жанра (она скрылась с восемьюстами долларами, помахав всем ручкой), кому могла принадлежать эта роскошная розовая сумка?
Она включила свет, чтобы получше рассмотреть свой трофей, и у нее зарябило в глазах: стразы заискрились в электрическом свете люстры, бросая тонкие дрожащие лучи на стены, покрывало, чемодан… Она покрутила сумку в руках, играя лучами и удивляясь тому, что девушка, недавно купившая эту сумку, вот так легко простилась с ней, подарив пусть даже и такому красивому парню, как Чемберлен… Неестественно все это… Как неестественны и эти красные неподвижные лучи, замершие на дне сумки…
Она перевернула сумку и подошла с ней к окну. Стразы померкли при сером осеннем дневном свете. А красные лучики-брызги остались. Но скорее не красные, а бурые.
Кровь, подумала она. Такого цвета может быть только кровь.
Брызги крови на дне сумки.
Она спрятала сумку в чемодан и вернула его на антресоли. Ей надо было срочно рассказать обо всем Луке.
…Когда она проходила мимо лестницы, направляясь в кухню, ей показалось, что Чемберлен разговаривает с кем-то по телефону. Она остановилась и услышала:
– Я очень занят, я сейчас не могу, и не звони мне пока… Я сам тебе позвоню… Нет, это не то, что ты думаешь, эта девушка – хозяйка квартиры… Я не грублю, что ты такое говоришь. Возьми себя в руки. Я же все объяснял тебе – мне просто надо побыть немного одному… У тебя истерика. Прими успокоительное. Все, она идет…
16
Егор Мыльников находился в самом дурном расположении духа. За две недели в его районе было совершено пять убийств женщин, своей профессиональной деятельностью связанных с наличными деньгами, – кассирш. Сразу за убийством следовало дерзкое ограбление. Убийца поражал своей хладнокровностью. Ему словно не приходило в голову, что кассиршу можно просто-напросто ограбить и взять ключи, что для этого совершенно необязательно ее убивать. В крайнем случае, ударить по голове… Но нет. Убийца убивал. Выстрелом из пистолета.
Пять женщин, пять пуль, пять ограбленных касс.
Егор сидел за столом, перед ним лежал большой лист бумаги, на котором он – между фамилиями и краткими характеристиками жертв – рисовал чертиков.
