Книга Волчья ягода, страница 57. Автор книги Анна Данилова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Волчья ягода»

Cтраница 57

Их счастье, что Журавлев живет один и свидетелей их разговора не будет. А результатом этой ночной беседы Берты и Журавлева должен стать список остальных четверых садистов с фамилиями, именами и всеми их координатами.

В это время Берта звонила в дверь. Она никогда в жизни не испытывала такого прилива сил и совершенно поработивших ее чувств, которые буквально перекрывали дыхание и заставляли так сильно колотиться сердце… Она была почти счастлива, когда дверь наконец открылась и она увидела вмиг побелевшее лицо Профессора.

Он не сразу узнал ее, но что-то в ее лице показалось ему знакомым, отчего его моментально прошиб пот. Словно он увидел призрак.

Перед ним стояла красивая молодая женщина в черном бархатном пальто и черной, с густой прозрачной вуалью, шляпкой. От нее пахло горьковато-изысканными духами, словно от осеннего цветка.

– Я к вам. Может быть, разрешите войти?

Она с трудом превозмогала желание вцепиться в него, повалить на пол, подмяв под себя, как сделала она это с Орангутангом, причинить ему боль, страшную боль…

– Пожалуйста, проходите…

Он сказал это так, как сказал бы, приди к нему внезапно одна из его студенток. А студентки приходили к нему, хотя и редко, потому что он боялся. Но и они боялись его преследований, поэтому некоторые приходили даже по нескольку раз, особенно перед экзаменом. Они были нужны друг другу – профессор и студентки. У профессора была власть, у студенток – нежное тело, испуганные глаза и особый запах, источаемый их кожей в тот момент, когда он приказывал им раздеться…

Это делал его отец, и это же стал делать сын, Валя. Еще мальчиком он подсматривал за тем, что вытворял на даче его отец со студентками, и тринадцатилетний подросток уже тогда начал испытывать чрезмерные для его возраста чувства и желания. И кто виноват в том, что он пронес эту наклонность причинять другим боль и добиваться крови через всю свою жизнь? Кто виноват, что он избивал свою жену, пока наконец не убил ее и закопал на Собачьем кладбище, неподалеку от их дачи?.. Кого винить в том, что судьба подарила ему встречу с Фрумоновым, Алиевым, Дубниковым и Белоглазовым, людьми, в высшей степени интеллигентными и большими умницами, с которыми он сумел так быстро найти общий язык в «храмовском клубе»?.. Разве это не чудо, что он оказался НЕ ОДИН и нашел себе подобных, перед которыми ему не нужно было оправдываться за совершенные преступления? А кто виноват в том, что и их судьбы сложились таким образом, что параллельная жизнь, которую до знакомства друг с другом они вели каждый по отдельности, была им в тягость именно по причине своей НЕНОРМАЛЬНОСТИ?.. Но теперь все это осталось в прошлом. Они нормальны, они здоровы и полны сил, они – высокоорганизованные существа, у которых просто проявились желания на порядок выше, чем у остальной толпы, рожденной лишь для того, чтобы удовлетворять их. Это – предназначение толпы, и это и есть настоящая жизнь и та реальность, которая существует. Ведь если есть садизм, значит, так угодно природе, а кто осмелится пойти против ее законов? К тому же до конца не изучена подоплека мазохизма, и кто знает, возможно, эти испуганные глаза молоденьких женщин – только игра, которая доставляет удовольствие и им самим?

Валентин Николаевич платил Храмову не деньгами. Он оказывал хозяину услугу другого рода. Под его руками трепетала уже мертвая, но еще казавшаяся живой кожа жертв, которая не хотела расставаться с лицом… Скальпель, перчатки и тонкая, ювелирная работа…

Но, как бы ни успокаивал он себя рассуждениями о естественности пристрастий к особому роду наслаждений, которые он получал, истязая заточенных в клетки женщин, он не мог, конечно, не осознавать всю опасность их групповых оргий, настолько участившихся последний год, что человека, занимавшегося уничтожением трупов, тоже пришлось убрать. От греха подальше. И тогда Вик предложил не растворять трупы, отвозя их за город, где в земле были зарыты большие емкости с кислотой, а поступать проще – обезображивать лица трупов и оставлять на видном месте, как если бы это были жертвы какого-нибудь ОДНОГО сексуального маньяка. Более того, ими – Журавлевым, Алиевым, Белоглазовым, Фрумоновым и Дубниковым вместе с Храмовым – был разработан план, по которому за все преступления должен был ответить Немой, девушки называли его Орангутангом. План «поимки» Немого, который, ни о чем не подозревая, в течение последнего года убирал клетки и кормил «собак», вскоре должен был лечь на прокурорский стол… Операция, подсказанная снизу, могла отлично сработать наверху. Но они не успели осуществить задуманное, протянули время, и кто-то убил Храмова. Но кто? За что? Никто из них не знал.

Когда несколько дней назад все пятеро пришли в «храмовский клуб», чтобы сначала поиграть в карты, а потом уже спуститься в подвал, клуб оказался запертым, а сторож объяснил им, что хозяина убили, что здесь была милиция, которая все перевернула вверх дном, и что сыщики хотели было зайти в соседний подъезд, чтобы найти там не то подземный ход, не то подвал, в котором томились девушки, но СВОЙ человек, оказавшийся среди них, сказал, что там ничего нет…

Сторож привел их в подвал, в который можно было попасть только через другой подъезд, где тоже все было куплено Храмовым, и, открыв дверь, зажал нос пальцами… Другой рукой включил свет и, пропустив Журавлева и его приятелей в бункер, тотчас запер его за собой.

– Я знал, что она умрет… – пробормотал Алиев, медленно спускаясь по лестнице вниз, где лежали уже разлагавшиеся трупы Милы и Орангутанга, которого они называли Немым. – Валя, тебе предстоит поработать… А что же случилось с Немым? Штаны полуспущены, лицо в крови… А запах, до чего же мерзкий!

– Да вы что, не видите, что вторая девушка сбежала? – подал голос сторож. – Она ему глаза выколола и сбежала… Давно… Я хотел вам позвонить, но записная книжка Вика была заперта в сейфе… В пору было самому выносить их на себе…

– Она убила Немого, взяла его ключи, открыла дверь и ушла… А ты-то как сюда вошел?

– У меня свои ключи есть… – сказал сторож, пожимая плечами, словно речь шла о чем-то само собой разумеющемся. – У меня есть вообще ВСЕ ключи… Вик доверял мне как себе… Хорошо, что стены толстые, не зря Вик послушал тогда того мужика, который посоветовал купить звукоизоляцию и специальный кирпич… А этих оставлять здесь нельзя, они скоро потекут…

Пятидесятилетний сторож Иван двадцать пять лет провел в тюрьме за убийства и, превратившись там в животное, после выхода на свободу радовался уже тому, что еще жив и дышит. Убить человека для него было так же просто, как прихлопнуть муху. Вик взял Ивана к себе на службу, зная о его патологической жадности к деньгам, понимая, что за хорошую плату и кормежку Иван будет служить верно и до самой смерти. Кроме того, держа при себе профессионального убийцу, который за червонец мог отправить на тот свет любого, Вик, сам того, быть может, не осознавая, ощущал себя на его фоне чуть ли не ангелом. После того, как Вика бросила Анна, сердце его стало медленно, но верно наполняться ненавистью к женщинам. Что-то внутри его отмирало. Возможно, это была любовь. Он любил Анну, он не представлял себе жизни без нее, а потому, потакая за деньги людям, обремененным чудовищными пороками, таким, как Журавлев и ему подобные, он сознательно шел к смерти… Он спускался в ад медленными шагами, увлекая за собой десятки других людей, которые с его помощью изо всех сил старались внушить себе и окружающим, что они – нормальны и здоровы. А ведь все они были больны. Неизлечимо. «Храмовский клуб» посещали не только садисты. Здесь проходили и политические сборища, заканчивающиеся тяжелыми застольями и оргиями, и собрания молодых геев, которым Вик подбирал партнеров, и кокаиновые женские вечера… И все, кто приходил сюда, все, кто знал Вика, никогда бы не убили его.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация