— Через Интернет, — вставил Облом.
— Да, любовь по переписке! А что здесь такого? Что? Может быть, это самое хорошее, что у меня в жизни было. Сплошные признания в любви!
— О! Пообещать любить до гроба наш брат может, — подтвердил Мартинес. — Сеньора, значит, вы Карлоса Эстевана не встретили в аэропорту?
— Нет, но могу вам с полной определенностью сказать — он прилетел. Я по объективной причине опоздала, а его увели теперь уже известные мне люди, выкрали. Первое сообщение он присылал под принуждением. Второе — когда ему удалось бежать из плена.
— И где же он теперь?
— Не знаю. Его в очередной раз увели у меня из-под носа.
— Может, есть смысл обратиться в полицию?
— Полиция, то есть милиция, уже занимается этим делом. Вы не волнуйтесь, пока он жив и здоров. Последнее прибежище он покинул добровольно, ему позвонили — он ушел. Беспокойства не проявлял, вышел сам, в машину его не заталкивали. Можно сделать вывод — он знал, куда едет.
— А нельзя ли проверить, кто звонил? — спросил Торес.
Я посмотрела на Облома, мне такая мысль не приходила в голову.
— Нет, сейчас уже нет, — безапелляционно ответил Облом. — Если бы позвонили с другого телефона в то время, когда Карлос разговаривал, то можно было бы засечь телефон, с которого звонили, сейчас уже узнать невозможно.
— Жаль. А к кому он мог поехать, вы не знаете? Может, в переписке обмолвился о каких-то своих знакомых?
— Нет, он ехал ко мне. И ни о каких знакомых в своих сообщениях не упоминал. Рада бы вам помочь, но… увы. — Из моей груди вырвался тяжелый вздох — мне и самой было интересно посмотреть на брачного туриста.
— В любом случае, сеньора, вам повезло. На одно разбитое сердце меньше. Ничего хорошего из вашего знакомства не вышло бы. Он вам морочил бы голову, а потом уехал, скажем, в Польшу или Венгрию. Хотя, кажется, в Венгрии он уже был и в Польше тоже. Сеньора Ирина, я вас попрошу, если он у вас объявится или позвонит, дайте мне знать, иначе это не прекратится никогда.
Торес положил на журнальный столик свою визитную карточку с телефонами и поднялся с дивана.
— Да, я вам позвоню, — твердо пообещала я.
— Можете не переживать, — добавил Облом. — Вышлем вашего Карлоса на родину в лучшем виде.
«Кто бы в этом сомневался? Чтобы оградить меня от португальца, Облом с радостью сопроводит его до самого Лиссабона», — разгадала я мысли своего торжествующего друга.
Торес взял трость и направился к выходу. Переводчик церемонно поцеловал мне руку, признался, что ему было весьма приятно со мной разговаривать, и поспешил догнать сеньора дипломата.
— Ну-с! Кто из нас был прав? — со злорадством поинтересовался Облом.
— Ты о чем?
— О ком, — поправил меня Облом. — О твоем женишке! Как банально попасться на удочку брачного афериста! Я на твоем месте поставил бы свечку за упокой души несчастного Стаса Кулешова! Если бы не он, ты билась бы в сетях прожженного мошенника. Он спас тебя, спас, а сам погиб в темном подвале, где воняло мышами и гнилыми овощами. Как это ужасно! Закончить свою жизнь на помойке.
— Облом, прекрати! Ты не на процессе!
— Нет, тебе серьезно повезло. А бывает еще так. Наивных дурочек приглашают замуж за рубеж, а потом делают из них бесплатных домработниц. — Облом, поморщившись, провел пальцем по слою пыли на подоконнике. — Но из тебя плохая бы получилась домработница. Тебя бы перевели на другую работу, правда, не знаю, на что ты вообще можешь сгодиться, потому что готовишь ты еще хуже, чем убираешь. А в саду или в поле работать — тебе тоже нельзя, ты в жизни не отличишь сорняка от культурного растения.
Услышав такое, я зарыдала. Как-то все на меня накатило: обида, разочарование, теперь эти необоснованные обвинения в неаккуратности.
— Это еще почему? Я убирала квартиру перед приездом Карлоса. Да вообще как ты смеешь со мной говорить в таком тоне? Неблагодарный! — Я смахнула слезы кончиком пальцев.
— А за что я тебя должен благодарить? Я уже неделю мотаюсь по городу за твоим женихом. А ты как должное принимаешь мою помощь и только твердишь: «Ах, мой Карлос. Ах, мой Карлос! Когда же мы тебя найдем?»
— Это я так себя веду! Я?!
— Ты.
— Да не нужен мне твой Карлос!
— Твой…
— Ты, по-моему, забыл, что я с самого начала пекусь о репутации страны и безопасности ее гостя!
— Как высокопарно! Не надо меня обманывать! Это ты говоришь сейчас, после того как мы узнали всю подноготную Карлоса. А изначально ты знакомилась с миллионером и приглашала в гости миллионера. Кто же виноват, что он оказался не таковым. Вполне возможно, что ты и сейчас не прекратишь его искать. Но исключительно, чтобы первой с ним распрощаться. Ты просто не можешь допустить, чтобы у тебя кто-то кого-то увел. Но это уже без меня. Я отказываюсь его искать!
Я должна была сказать что-то в свое оправдание:
— Похоже, ты меня обвиняешь в корысти? Так знай, я приглашала Карлоса не потому, что считала его миллионером, а потому, что думала — он так же одинок, как и я. Да, я одинока, и не смотри на меня такими глазами!
Кстати сказать, Облом в этот момент смотрел вовсе не на меня, а в коробку конфет, выбирая, какую побольше. Осознав, что меня никто не слушает, я горестно заметила:
— Ни одного человека рядом, который бы понял меня и приободрил в минуту жизненного разочарования. — Я рухнула на диван и всхлипнула в подушку.
В ответ послышалось только громкое чавканье — он все-таки стянул конфету.
Обидно! Что плохого в том, что пускай уже далеко не юной девушке хочется выйти замуж за красивого и обеспеченного мужчину без вредных привычек? Совсем как в песне: «Даже если вам немного за тридцать, есть надежда выйти замуж за принца…»
Я не заметила, как замурлыкала мелодию:
— Солнце всем на планете одинаково светит, только пасмурно над нашей столицей.
От моего пения Облом оторопел. Я спела еще один куплет с припевом, он откашлялся и предложил:
— Ира, может, водички попьешь или чего-нибудь покрепче? С тобой все в порядке?
— Ага, испугался! Со мной все нормально. Переживу! Все, что я сегодня услышала и от португальцев, и от тебя, лишний раз подтверждает — мужчинам верить нельзя! Я, между прочим, к тебе, Облом, очень хорошо относилась, а ты меня предал.
— Я? Предал? Ну-ну. Я еще остался виноват!
В кармане его пиджака заверещал мобильный телефон.
— Это, наверное, из адвокатской конторы.
Облом протянул руку, чтобы достать телефон, но я его одернула:
— Вот, пожалуйста, когда я в таком состоянии, ты думаешь исключительно о своей карьере, а не обо мне. Карьерист!
