— Чего мне от своих бегать, — угрюмо отозвался Копылов. — И потом… куда? К немцам, что ли?
— Ишь ты!
— А вы курьера встретили?
— Встретили, не переживай. Вот сейчас поедем в лес, а там ты и передашь, как мы его встретили. Вот текст радиограммы, — протянул Романцев листок бумаги, заполненный от руки. — Все понятно?
— Так точно!
— Вот и ладушки.
Погрузившись, выехали на трассу, по которой в этот час двигались танки.
— Видал, — обратился Романцев к притихшему Копылову, — силища какая прет?! И все это на фронт, чтобы твоему Гитлеру шею свернуть.
— Почему же это моему, гражданин начальник? — всерьез обиделся Геннадий. — Я же вам тысячу раз говорил, что…
— Ладно, не злись, работа у нас такая. И потом, как мы к тебе относиться должны? С открытыми объятиями, что ли, встречать? Ты ведь не с фронта пришел, а фрицами диверсантом в наш тыл был заброшен. А то, что помогаешь родине, — хвалю! Это тебе зачтется в будущем.
Трофейный «Хорьх-108», слегка подпрыгивая на кочках, съехал на проселочную дорогу и понемногу принялся углубляться в лес. Поначалу редкий — береза да осина, — он все более сгущался, пока наконец не перерос в смешанную темнеющую чащу. Для радиосвязи выбрали небольшую поляну с пожухлой травой, нежданно завидневшуюся через вековые почерневшие сосновые стволы.
Копылов расторопно расправил антенну, закрепил ее на широких ветках близстоящей ели, а потом включил коротковолновую рацию.
— Готов? — отшвырнул Романцев окурок.
— Да, — охотно откликнулся Копылов, взявшись за ключ.
— Текст таков… «Юпитеру. Сегодня утром от вас прибыл курьер, назвался Фролом. Передал запрашиваемые документы и 30 тысяч рублей. Другую часть денег не принес, сказал, что не нашел ее на месте сброса. Очень опасаюсь, что деньги могут отыскать местные жители, может, стоит подключиться к поискам? Срочно сообщите, как следует поступать дальше. Бобер».
Вытащив блокнот с кодом, Копылов быстро зашифровал радиограмму и взялся за ключ.
— Передал, — в ожидании посмотрел он на старшего лейтенанта.
— Будем ждать ответа.
Не прошло и пяти минут, как Геннадий Копылов произнес:
— Передают… Записываю… Сейчас расшифрую. Много времени не займет… Ага, все! «Бобру. Командованием “Ваффен-СС” вы награждаетесь медалью “За храбрость”. Фрол — очень надежный человек, мы в нем не сомневаемся. Очень жаль, что он не нашел посылку. Но рисковать вам не следует. Этот район уже может быть оцеплен подразделениями НКВД, и там могут ждать вашего появления. Оставайтесь в своей квартире, в посылке не было ничего такого, что могло бы вас скомпрометировать. Все остальное, в том числе и деньги, мы пришлем в следующий раз. Фрол пусть немедленно уходит. Он должен перейти линию фронта в районе расположения тридцать третьей армии советских войск близ поселка Ермоловка, наше командование предупреждено, пусть воспользуется резервным сроком. Юпитер».
Романцев внимательно перечитал радиограмму.
— Значит, медаль «За храбрость» получил? Ну-ну… Когда обмывать будешь, не забудь меня позвать. Вы свои награды со шнапсом, что ли, обмываете, или как?.. Ладно, ладно, не дуйся… Пошутил я. — И, повернувшись к Никифорову, произнес: — Хорошо вам здесь, на свежем воздухе? Природой можно любоваться. Вот только дел у нас в городе по горло! Все! Возвращаемся.
На Лубянку, в центральное управление «СМЕРШа», Тимофей Романцев подъехал ближе к полуночи. Светомаскировка слегка пропускала рассеянный свет. Если ее содрать со здания, то оно заполыхает, как новогодняя елка. Судя по количеству народа, что толкались в здании, работы за последние месяцы привалило.
Показав удостоверение на входе, Романцев прошел к полковнику Утехину, который уже ждал его появления.
— Проходи… Присаживайся… Давай перейдем сразу к делу.
— Вот последняя радиограмма, — вынул Романцев из папки листок бумаги и положил его перед полковником.
Внимательно прочитав послание, Утехин поднял голову и посмотрел на Тимофея:
— Значит, немцы ждут его возвращения?
— Получается, что так.
— Впрочем, мы предвидели такой вариант, немцы клюнули, и это главное. И очень заинтересованы в дальнейшей работе своего агента. Значит, мы им должны помочь, не дать повода к разочарованию. Сделаем вот что: пусть радист передаст, что курьер ушел обратно за линию фронта. А мы тут, со своей стороны, покумекаем, как нам поступить дальше. Когда следующая радиосвязь?
— Завтра. Между шестью и восемью часами вечера.
— Вот и отлично, весьма подходящее время. Опиши мне, как выглядел этот курьер.
— Был в форме капитана авиации. Среднего росточка. Весьма крепенький. На вид немногим более тридцати. Темно-русый. Лицо круглое…
— Вполне достаточно, — кивнул полковник. — Может, чайку хочешь?
— От чая не откажусь, — широко улыбнулся Тимофей.
— Семен! — громко позвал Утехин ординарца. И когда тот появился, коротко распорядился: — Давай организуй нам крепко заваренного чайку.
— Сделаю, товарищ полковник, — с готовностью отозвался ординарец.
— А к чаю что-нибудь имеется?
— Будет.
— Вот и отлично!
Ординарец удалился. Через несколько минут он вернулся с небольшим подносом, на котором в двух мельхиоровых подстаканниках были граненые стаканы с крепко заваренным чаем, сахарница и небольшая вазочка с печеньем. Аккуратно расставив приборы, он так же незаметно удалился, как и пришел. Идеальный тип ординарца.
— Как себя ведет этот Копылов? — неожиданно спросил Утехин, помешивая в кружке сахар. — Только давай начистоту!
— Старается, товарищ полковник, — пожав плечами, ответил Тимофей.
— Ему можно доверять на все сто? — с прищуром глянул на него полковник.
— Пока трудно сказать… Я бы к нему еще присмотрелся.
— Хорошо, прислушаюсь к твоему совету.
— Что-то намечается, товарищ полковник?
— Намечается… Но об этом поговорим позже.
Еще через полчаса Романцев ушел.
Утехин набрал номер Генерального штаба:
— Добрый вечер, Василий Владимирович, это тебя полковник Утехин беспокоит.
— Пожалуй, что доброй ночи… Что-нибудь срочное, Георгий Валентинович? — спокойным голосом отозвался Соколовский.
— Хотелось бы поговорить, вот только не по телефону.
— Жду тебя через час.
Еще через пятьдесят пять минут полковник Утехин вошел в уютный, оклеенный темно-синими обоями кабинет генерал-майора Соколовского. Обычно их встречи проходили в здании Генерального штаба или в особняке Ставки Верховного командования, расположенном на улице Кирова, где у Соколовского также был свой кабинет. В этот раз встреча случилась в Министерстве обороны СССР на Фрунзенской набережной, где он делил помещение с двумя помощниками и начальником оперативного управления Генштаба.
