– Ну да, ну да… – угодливо кивая, забормотал бандит. – А насчет «зверей» – ну… начались тут не так давно странные дела. Принялись по Руинам шляться какие-то мутные типы. Вроде как по одежде и манерам обычные «вольняшки», но если их тронешь – то так вломят, что никому мало не покажется. И самое удивительное – все бродят вроде как поодиночке. На территорию не претендуют. «Точки» под свою руку не берут. Данью никого не обкладывают. Чего хотят – непонятно. Почти все банды пытались их прощупать – бесполезно. На наезд реагируют резко, но убивать не любят. По слухам, грохнули всего человек восемь. Причем умело, но как-то нехотя. И только тех, кто совсем уж оборзел. По этому поводу вожаки даже сходку собирали, но либо ни о чем не договорились, либо договоренности оказались такими секретными, что нас, бойцов, в них решили не посвящать.
– Хм… а с чего ты взял, что я из них? – поинтересовался Ликоэль. Бандит осклабился.
– Так ты вон как нас всех на раз положил – и даже не запыхался. И кто ж ты тогда можешь быть?
– Логично, – кивнул «руигат» и, поднявшись, пнул два валяющихся тела. – Вставайте уж. Вижу, что очухались, – а потом повернулся к собеседнику. – Значит так, нам ваши шебуршания совсем не интересны. А наш интерес вас совершенно не касается. Пока. Если коснется – предупредим. А в настоящее время просто не мешайтесь под ногами. Целее будете. Сами же поняли, что вы для нас ни разу не противники, а убивать мы умеем. Хотя – да. Не любим. Без пользы. И если не требуется кого-то проучить. Вот и не нарывайтесь.
– Дык это… мы ж не против, – отозвался бандит. – Только как вас от «вольняшек» отличить-то? Вы ж пока буянить не начнете – точь-в-точь как они. Вы уж там какой знак, что ли, придумайте – и тогда уж мы ни-ни, даже смотреть в вашу сторону не будем.
Ликоэль мотнул головой.
– Нет, не будет пока никакого знака. Так что выкручивайтесь как сумеете. – После чего повернулся и, уже двинувшись от все еще сидящих на земле бандитов, добавил: – И… называйте нас не «звери», а «руигат».
Когда этот непонятный «руигат» скрылся из виду, мужик со сломанным носом вздохнул и потер крепкими толстыми пальцами свой мощный загривок.
– Вот ведь урод! – пробурчал он. – Как сильно приложил-то… Теперь шея два дня болеть будет.
– А какого ты на него полез, Сляба? – зло зыркнув на него, спросил другой бандит. – Или не почуял, что с этим… лучше не связываться? У тебя ж всегда чуйка лучше всех нас была.
– Почуял – не почуял, – угрюмо отозвался Сляба. – Что он больно борзый – почуял. Что нас ни в хрен не ставит. Что этот мох съедобный ему на хрен не нужен, и он им занялся только чтобы мы на него не отвлекались. И чего, я должен был это спустить?
– Вот и не спустил, – кисло усмехнулся третий, только что принявший сидячее положение. И, вздохнув, подытожил: – Ладно, чего уж там – все мы лоханулись. Ну что, дальше пойдем или вернемся в банду доклад делать?..
Ликоэль же в это время бежал трусцой по ставшему уже почти привычным маршруту, напрямик, через Руины, сторонясь тех проходов, которые местные жители называли «коридорами».
Минут через сорок он выскочил за пределы Руин и двинулся по побережью, огибая густой лес. До новой точки входа в транспортные тоннели ему оставалось еще около полутора часов бега. Ну, если, конечно, по дороге не произойдет ничего неожиданного. Но это вряд ли. Маршруты патрулей «желтоглазых» проходили минимум километрах в шести от побережья, на которое захватчики не совались. Они вообще предпочитали не вылезать за пределы «своих» территорий. Что было весьма странным. Зачем они завоевали Олу, если сейчас контролировали всего около двух сотен квадратных километров поверхности планеты? А обустроились лишь на полусотне… Вопрос, ответа на который пока не находилось. Во многом именно поэтому «руигат» сидели в Бункере тихо, как мыши под веником, изучая Руины только одиночными разведчиками и почти не используя сенсоры. Ибо, как говорили Старшие инструкторы, непонятное – опасно… А местные обычно кучковались в Руинах, опасаясь выходить за их пределы. Что, впрочем, было вполне объяснимо. За почти полторы сотни лет полной разрухи в разросшихся по окрестностям Руин лесах расплодилось много хищников, а умениями как в изготовлении, так и во владении даже самым примитивным оружием местные обладали не ахти какими. Даже бандиты были вооружены только ножами и дубинками. Поэтому при встрече с агрессивной фауной большинство олийцев предпочитали убегать, а не сражаться.
Более-менее активные вылазки в Руины и окрестные… ну, назовем это «места обитания» аборигенов, «руигат» начали около месяца назад. Сначала просто для того, чтобы разведать обстановку, завести знакомства, приглядеться. В принципе, кое-какая информация у них уже была. Во-первых, Старшие досконально изучили записи, сделанные со станций контроля энергетических полей, прикрывающих Киолу от вторжения, и во-вторых, те же Старшие к тому моменту гуляли по развалинам уже более полутора месяцев. Так что каждый из вышедших наружу «руигат» был предварительно ознакомлен с довольно объемным пакетом собранных сведений. Но как выяснилось практически после первого же выхода, владеть информацией и суметь ее правильно использовать – это разные вещи.
Впрочем, во всем произошедшем была немалая, хоть и невольная, вина самих Старших инструкторов. Ибо дело было в том, что они собрали и скомпоновали информацию в соответствии со своим собственным опытом, каковой был куда как большим, чем у любого из их подчиненных. И дело было даже не в участии Старших в боях на Земле, в обороне или штурме полуразрушенных городов типа Сталинграда или Варшавы, а… ну, просто в имевшейся только у них возможности в реальности познакомиться с законами, традициями и приобрести жизненный опыт в двух различных цивилизациях. Благо еще выяснилось это несовпадение теории с практикой с помощью курьеза, а не чего-то по-настоящему опасного…
Как оказалось, в сознание как киольцев, так и жителей Олы было накрепко вбито правило, что Деятельный разумный мужеского полу, не имеющий постоянного партнера, не имеет права отказать Деятельной разумной женского пола, предложившей ему «ночь любви». Вследствие чего первая партия вышедших наружу «руигат» в первую же ночь оказалась буквально изнасилована местными дамами. Причем в отличие от поголовно стройных и красивых киолок пышные олийки, проявившие плотский интерес к «руигат», почти стопроцентно являлись владелицами «тошновок», ночлежек, прачечных и иных предприятий малого бизнеса и имели, мягко говоря, малопривлекательную внешность. Киольцы восприняли их как страдающих какими-то болезнями или генетическими сбоями. Но… отказать им они все равно не смогли. Так уж привыкли.
Причем в некоторых случаях дело не обошлось только, так сказать, психологическими травмами, а дошло и до телесных. После того, например, как некоторые из «руигат», по все тем же киольским традициям, «разделили» вторую ночь с подкатившими к ним наутро соседками предыдущих партнерш. Вполне себе привычный киольский вариант. Провели ночь – разбежались, а следующую уже «дарят» другой. Но на Оле, как выяснилось, за прошедшее после Потери время сложились совершенно другие традиции. Так что многим из «руигат» пришлось выскакивать из обиталищ, в которые их приволокли новые дамы, без штанов и нестись по Руинам, сопровождаемыми громкими воплями обманутых в лучших чувствах партнерш по предыдущей ночи. А кое-кто вообще получил по горбу шумовкой или стиральной доской. Как было сказано – за кобелизм…
