Но это еще не все, что она ощущала. Потому что, шевельнув ногой, она могла бы почувствовать продолговатую и упругую твердость его бедра — такой она и представляла ее, разглядывая тогда в зеркало. Но прямо над бедром и чуть-чуть левее находилось нечто не столь твердое, как все прочие части его тела. Она почувствовала это, случайно прикоснувшись к тому месту ногой, когда пыталась достать ею до земли, еще не осознавая, что маркиз ее крепко держит.
Однако этот мягкий предмет излучал такой удивительный жар, что Кейт почувствовала его даже через свою и его одежду. Единственное, что было жарче неизвестного предмета, — это дыхание лорда Уингейта на ее щеке. Она взглянула вверх и поняла, что видит в темноте лучше, чем думала. И даже настолько хорошо, что смогла разглядеть губы маркиза всего в одном-двух дюймах от своих.
Сразу после этого она сделала еще одно открытие, которое заключалось в том, что в комнате достаточно света, чтобы увидеть глаза лорда Уингейта.
И как только она их увидела, то сразу поняла, что пропала. Бесповоротно пропала. Потому что в ней вдруг возникла уверенность, что он собирается ее поцеловать. Ведь он держал ее на руках и их тела прижимались друг к другу. И в самом деле, все, что ей оставалось, — это поднять ноги и обхватить ими талию маркиза — именно так, как она видела в своем бесстыдном сне, правда, они пока еще были в одежде…
Милостивый Боже! О чем она думает? Она почувствовала, как загорелось ее лицо, и надеялась лишь, что в свете луны не будет заметно, что она так сильно покраснела. Зачем она вспомнила тот сон? Ей следовало думать о другом. Он собирается поцеловать ее. Следует ли ей разрешить ему это сделать? Вокруг не было никаких атласов, и он прекрасно знает это. Он обязательно поцелует ее. Он просто возьмет и поцелует ее.
Но пока все эти мысли проносились в голове Кейт, с ней начала происходить странная вещь. Она ощутила таинственное саднящее ощущение между ног, которое уже однажды испытала, когда представляла себя в его объятиях. И почему-то сразу в том месте стало влажно.
Однако нечто подобное, похоже, происходило и с лордом Уингейтом: жар в том месте, которое вызвало у нее наибольший интерес, внезапно стал сильнее на несколько градусов… и поднялась не только температура. То место, которое было прижато к ней, начало набухать и из единственного, как она думала, мягкого на теле превратилось в твердое, как камень. Теперь эта твердость упиралась ей в бок.
Неожиданно Кейт поняла, что часть ее тела — та предательская часть, что располагается между ног — очень хотела продолжения. Но…
Но затем этот вопрос перестал быть актуальным, потому что лорд Уингейт поставил ее на пол и отступил от нее на шаг.
— С вами все в порядке, мисс Мейхью? — вежливо спросил он.
Все в порядке? Мозг Кейт с трудом пробирался к смыслу этих слов. Все в порядке? «Ты же собирался меня поцеловать. Ты же собирался меня поцеловать, а потом передумал! Нет, со мной вовсе не все в порядке!»
— Да, — ответила Кейт, — все в порядке, спасибо, милорд.
— Вам не следовало лазать по лестницам в таком наряде.
Кейт удивленно посмотрела на него:
— Да, мне действительно не стоило этого делать.
— Что ж, — он взял книгу, которую она все еще держала в руке, затем наклонился за канделябром, — я благодарен вам за то, что вы предложили мне книгу для чтения. И теперь, полагаю, нам обоим лучше вернуться в свои комнаты. Уже очень поздно. Или рано, как посмотреть.
Кейт лишь молча кивнула и шагнула к двери. Она не помнила, как добралась до своей комнаты. Ей показалось, что лорд Уингейт по дороге о чем-то говорил, хвалил ее за успехи в исправлении манер дочери, спрашивал, как ей нравится дом и не нужно ли ей что-нибудь.
«Да, — кричала душа Кейт, — тебя!»
— Нет, — отвечала она вслух. — Спасибо.
Наконец она оказалась в своей комнате, закрыла дверь, а он ушел к себе. Она была одна, если не считать Леди Бэбби, которая спала, свернувшись калачиком в ногах ее кровати.
Кейт рассеянно развязала тесемки пеньюара, и он соскользнул с ее плеч. Она направилась к кровати. Забравшись вновь под прохладную простыню, она лежала неподвижно и пыталась понять, какого черта — какого черта! — это накатило на нее? Как могла она настолько забыться? Как получилось, что она лежала на руках у лорда Уингейта и с такой страстью желала его? Он просто распутный ловелас, который не задумываясь разбивает женские сердца. Разве Фредди не убеждал ее в этом?
Так зачем же она подняла к нему лицо, словно умоляя его, чтобы он ее поцеловал? Она что, сошла с ума? Очень даже может быть. На самом деле ее свели с ума. Свели с ума видом его обнаженного тела. Вот что явилось причиной. До сегодняшнего дня она была вполне нормальной. Единственный взгляд на то, что скрывается под всеми этими атласными жилетами и аккуратными брюками, — и скромная, невозмутимая Кэтрин Мейхью превратилась в сгусток женских страстей.
Больше того, она не была уверена, что он нравится ей.
Ну хорошо. Он ей нравится. Но уж точно она не влюблена в него, она просто желает быть с ним.
Со вздохом Кейт натянула одеяло на голову. Она знала, что ей еще долго не удастся заснуть.
Глава 16
— Она очень мила, милорд, — сказала баронесса, глядя через лорнет на девушку. — Право же, самая очаровательная девушка в этой гостиной.
Берк, который смотрел в том же направлении, что и баронесса, кивнул. Это чистая правда. Она действительно самая красивая девушка в гостиной. И не только здесь. Так было везде, куда бы они ни приезжали. Она неизменно оказывалась самой красивой девушкой.
— Такая грация! — восхищалась баронесса. — Такой шарм! Ей недолго придется быть одной, помяните мое слово, лорд Уингейт.
Будто он и сам не знает этого.
— И знаете что, — продолжала баронесса, — я не могу избавиться от мысли, милорд, что мой сын Хедли мог бы стать для нее хорошей парой. Если честно, ни одного из них не заподозришь в большом уме. Сомневаюсь, что хоть кто-нибудь из них после окончания школы вообще открывал книгу.
Берк бросил на даму удивленный взгляд, потом вдруг понял всю смехотворность ситуации — ведь она говорила об Изабель, а не о Кейт Мейхью! Ну а почему нет? Кейт Мейхью была предоставлена самой себе и сидела в дальнем уголке гостиной. Женщины вроде баронессы Чайлдресс едва ли станут беспокоиться о паре для компаньонки. Конечно, все это время она говорила об Изабель, которая кружилась в танце в центре зала, об Изабель, которую она объявила самой симпатичной девушкой из всех присутствовавших.
Дама явно не в себе.
Берку вовсе не было жаль добавить Изабель несколько баллов за красоту. Но баронесса слепа — или он сам сошел с ума, — если не способна увидеть, что единственной женщиной в этой гостиной, заслуживающей такие панегирики, была компаньонка его дочери.
— Мне кажется, — пела баронесса, — что они изумительно подходят друг другу. И вам, лорд Уингейт, нет нужды беспокоиться, что я, как некоторые менее просвещенные члены общества, придерживаюсь старомодных точек зрения. Я думаю, что в вашем случае развод был вполне оправданной линией поведения.
