– Папа, как можно!
– Извини, за глупую шутку.
– А для чего нужен этот газ? Ведь война давно прошла?
– С его помощью кое-кто в нашей стране хотел вызвать беспорядки и погромы. Чтобы все боролись против всех, зажечь с помощью крови настоящую гражданскую войну.
– Как жутко…
Девочка умолкла, глядя то на дедушку, то на бабушку, словно припоминая что-то очень важное, о чём размышляла несколько лет и теперь ей во что бы то ни стало надо дать ответ, от которого зависит судьба всего человечества на планете Земля, висящая на волоске.
– Послушайте, получается, все люди и вся наша семья до сих пор находится на той великой войне, – вдруг произнесла Алёна. – Вот дедушка и бабушка чуть не погибли от рук неонацистов, я с мамой и Женей и тоже боролись, как могли. Раненые отец и дядя Аникин лежат в больнице. Оказывается, в мирное время – война совсем близко от нас, только не ленись, просто приглядись и, протянув руку, сорвёшь с неё чёрную вуаль. Выходит, мне, родившейся в двадцать первом веке, надо быть постоянно готовой сражаться за такой привычный мир, за родных и соседей, за эти деревья и ёжиков. И в нашей школе, когда мы с учителями организовывали встречи с ветеранами, то делали это не только для тех, кто воевал на той далёкой войне, но и для себя, чтобы мы знали, а главное, помнили о ней, и в любой момент каждый из нас мог выступить на защиту нашего мира.
– Алёнушка, я рад, что ты сама поняла, на какие жертвы мы пошли с бабушкой ради родины.
– Ура! Так вот почему всё лето мне вспоминалась твоя любимая сказка про князя Всеслава и Верную Охоту!
Вечером полицейский «уазик» тронулся в сторону дороги, урча и переваливаясь с правого колеса на левое, и обратно. Вскоре деревья за ним сомкнулись, и провожающие пошли к сторожке. Алёнка отстала. Среди назойливого стрекота кузнечиков на долю секунды почудилось, что ничего такого не было, все приснилось: убийцы, опасность, погоня. На самом деле все каникулы пролетели под любительский оркестрик вот этих кузнечиков. Она подняла голову, над лесом заблестела вечерняя звезда – Венера, и сегодня взору явилось второе око – неяркое, но грозное – Юпитер.
– Лена, иди сюда! Хватит считать ворон, – позвала мама, вернув дочь с оранжевого неба в реальный мир. – Скорей, тебя следователь ждёт. Темнеет, а ему уезжать пора!
– Да иду. Никто не подумал, что у бедного ребёнка заканчиваются каникулы, а я кроме этого леса этим летом нигде не побывала. Ишачила тут и за следователя, и за полицию.
– Не гунди, тебе это не идёт, – успокоила мама.
Михаил Владимирович курил, сидя на лавочке, на любимом месте деда, и беспардонно стряхивал пепел в заросли лилий. Мама присела на самый краешек и, позёвывая, застёгивала верхние пуговицы кофты, становилось прохладно. Девчонка примостилась рядом со следователем и, нагнувшись, под лавкой заметила пустое блюдце, последние дни ей было не до молока, и ёжик оставался без ужина.
– Дядя Миша, а от меня ёжик ушёл – ведь я его перестала кормить. Правда я его или его братца встречала в лесу, но мне всё равно грустно.
Она толкнула ногой блюдце, и оно со звоном покатилось в крапиву.
– Бывает, но если вы по-настоящему подружились, то он непременно вернётся. Ну а если нет, то терпи. Да учись побыстрее, из тебя хороший следак получится, – следователь умолк на минуту, потушив окурок о ребристую подошву ботинка. – Я ещё хотел тебе сказать, ты уже человек взрослый, и знаю: правильно меня поймёшь.
– Попробую, как коллега коллегу.
– Ты во время допросов, очных ставок, а, тем более, когда тебя будут допрашивать в суде, не говори про… – он умолк, и стал вертеть головой, словно ища подходящее слово среди кустов крыжовника и смородины. – Ну, про этих твоих сказочных персонажей. А то, понимаешь, адвокат, который станет защищать этих доморощенных неонацистов, может потребовать проведение тебе психиатрической экспертизы.
– Даже под пытками никого из своих не выдам!
– Молодец, я всегда верил в тебя. Смотри, взошла полная луна.
– Да! Там окаянный Каин! Я сама его видела, не верите?
– Верю. Я тоже в курсе этого дела.
– Как, не пойму?
– Версий много: зависть перед Богом, жадность, любовь к Аван, дочери Евы… Мы с тобой ещё обсудим это происшествие.
– Вы и это дело расследуете?
– Каждый человек на нашей земле ищет ответы на такие загадочные преступления.
В лесу нежданно застрекотала сорока, и все повернулись в сторону вековой ели. Деревья, растревоженные свежим ветерком, шумели, поджидая осень, и первый жёлтый лист уже подкрасил надоевшую за лето зелень.
– Идите мыть руки и садитесь ужинать, – выйдя на ступеньки, пригласил дедушка, – да поскорее, мы вас с бабушкой ждём.
– Мне пора ехать, меня ждут допросы, чёрный джип задержали на подъезде к Москве, их везут обратно, в наш отдел, – с грустью сказал следователь и посмотрел на Милу. – Ночевать придётся на работе. Отдохните тут без меня. Спокойной ночи!
– Очень жаль, – ответила мама, собирая волосы в хвост. – Но мы всегда тебе рады и наша дверь распахнута настежь для тебя.
– Жалко, Михаил Владимирович, не уезжайте.
– Да, вот такая работа. Но мне действительно пора, а мы ещё обязательно свидимся и посидим за столом в дружеской обстановке.
– До встречи!
Следователь, не оглядываясь, вышел, неся под мышкой ворох бумаг. Звякнула калитка, и вскоре последняя машина скрылась среди деревьев. Что-то холодное и влажное дотронулось до лодыжки Алёнки, она вздрогнула, но не вскрикнула и не отдёрнула ногу. Посмотрев вниз, заметила под лавкой колючую кочку с черным носиком.
– Мама, смотри, ёжик вернулся! Он ведь вёл меня домой из леса, когда я убегала от «черных копателей»!
– Отлично, без старого проверенного друга жить ужасно плохо. Вставай, надо идти домой.
– Мама, смотри, на небе появилась лестница!
– Где? Это облака, дочка, ты что?
– Ну, тогда мне просто почудилось.
Алёнка пошла домой, но всё поглядывала на запад, куда указывало сердце, где ещё только пару минут назад в облаках явственно появлялась белая лествица с розовыми ступенями. А сейчас остались лишь мазки ярких пурпурных красок на серых облаках. И никакой тайны.
Александр Сергеевич ожидал внучку на верхней ступеньке, обнявшись, они пошли на терраску.
– Дедушка, а знаешь, я придумала сказку!
– Отлично, а мне расскажешь после ужина?
– Ну конечно, дедушка, а ещё всем нашим и папе, когда он выздоровеет, и обязательно Михаилу Владимировичу. А ещё мне надо срочно позвонить одному журналисту, я надеюсь, он оставил в покое Москву и теперь топчет белыми кроссовками здешнею глухомань.
– Кстати, Алёна, совсем забыла, я встретила на остановке твою классную руководительницу, она просила тебя на торжественной линейке 1 сентября прочитать стихотворение Николая Рубцова, название не помню, но ты его рассказывала на празднике девятого мая нашим ветеранам.
