Странная жидкость не давала покоя желудку капитана, и его наконец-то вырвало. Мамы с колясками устремились в разные стороны. Стыд и боль от рези смешались в мутной голове Игоря, подобно пузырькам шампанского, и только продышавшись, он вроде немного пришёл в себя и боль отступила. Выздоровление принесло странную лёгкость в теле, и он поскорее вышел из парка в поисках стоянки такси. Она оказалась на удивление рядом.
– Здравствуйте, мне в Велегожск.
– Здрасьте, тысяча, не меньше, – предупредил таксист.
– Пойдёт, поехали.
Машина завелась и скользнула направо, мимо школы и парка, около гуляющих с колясками в тени деревьев молодых мам и детишек. Игорю захотелось вновь окунуться под сень зелёных крон и, может, также почувствовать себя отцом, ведя за руку свою кровинку, непостижимо осознавая, что впереди тебя ждут ещё внуки и правнуки. Предстоит много раз услышать их звонкий смех, отвечать на их вопросы, да просто покупать им мороженое и газировку. Как бы он хотел усадить малыша на хобот мамонта или на коленки древнего человека и снять это милую картину, хотя бы на телефон, а после на работе показывать знакомым. Вскоре такси вырулило на широкое шоссе, ведущее из города.
Мила держала путь в лесную сторожку позже, чем обычно. Она забрала последние вещи с работы и теперь тащила с автобуса тяжёлые сумки. Начиналась новая жизнь. Но кроме расставания с привычным миропорядком, из колеи её выбил неожиданный визит Игоря. Зачем он явился и что ему нужно? Почему не приходил раньше, а именно в это лето приехал в город? Целый рой вопросов кружился в её голове, ответов не находилось.
Алёнка читала на лавочке и, увидев мать, бросилась ей навстречу, схватив сумки.
– Как день?
– Забрала свои вещи, завтра выхожу в отдел кадров строящегося комбината.
– Ура! Ура! Начинается новая жизнь. А может, мы досрочно расстанемся со строителями и переедем в посёлок, я так соскучилась по людям.
– У нас с ними договор, обязаны подождать ещё три недели, потерпишь? Мне надо прикупить хоть пару деловых костюмов, туфли лодочкой, в чём я буду ходить на новую работу? А для этого нужны деньги, ещё раз спрашиваю, вытерпишь?
– Конечно, я уже и так, словно настоящая Маугли, привыкла к джунглям.
– Знаешь, сегодня ко мне приходил твой отец.
– Правда? И что?
– Ну, я высказала, что о нем думаю, и выгнала его.
– А он то хоть что-то сказал?
– Да, типа того, что его обманули, Дима Прозоров и Светка сказали, что я загуляла с городским.
– Но он просил у тебя прощения?
– Да, но как-то невнятно.
– Ну, а ты что?
– Мы не виделись с ним почти пятнадцать лет, а он не купил даже копеечного букета и вообще явился в какой-то дурацкой майке, с глупой надписью.
– А если бы оказался с шикарными розами, ты его простила бы?
– Нет. Но хоть соблюли бы рамки приличия, всё-таки он задержался на целых пятнадцать лет.
– Да, согласна.
– Ну, а про меня что-то говорил, спрашивал?
– Нет, говорили совсем мало. Я разволновалась и спустила на него полкана, и после выгнала. Наверно, не успел спросить, не знаю. Пойдём лучше ужинать, и так сегодня на меня свалилась целая гора проблем! Во-первых, увольнение со старой работы, во-вторых, твой ненаглядный папа с разборками.
– Мам, получается, что он обо мне совсем не думает, что ли?
– Да нет, просто мы выясняли свои отношения. Я столько лет ждала этого разговора, даже мысленно представляло его, проговаривала фразы, какие выскажу ему в лицо. А тут вышла в рабочем халате, волосы собраны в пучок, ну мымра мымрой. Увидела его, и куда что подевалось, не знаю. Всё разлетелось в стороны, как шелуха от семечек. Ладно, пусть теперь думает, как загладить свою вину.
– А может, опять на пятнадцать лет исчезнет и вернётся, когда мне будет под тридцать, – всхлипывая, сказала Алёна и с укоризной посмотрела на мать. – Может ладно, с букетом-то, пригласила бы его сюда, я хоть бы с ним поговорила, рассмотрела бы его хорошенько.
– Не хнычь. То вроде взрослая девушка, а то ведёшь себя хуже первоклассницы, получившей первую двойку. По-твоему, мне надо было упасть перед ним на колени: милый, я до сих пор люблю тебя и жду! Фик ему!
– А что, разве – нет?
– Может и так, но сейчас я ни-че-го не знаю. Слишком многое приключилось в последнее время. Мне надо подумать, может, это и не любовь вовсе, а жалость.
Мила умолкла, достала из кармана джинсовой юбки носовой платок и вытерла уголок глаза. Потом посмотрела на сумки, валяющиеся на траве, и на дочь.
– А что в жалости постыдного-то? Мы не можем любить всё, что вокруг нас, просто душа надорвётся, а вот возьми, например, нашу ёлку, сороку или зяблика, моего ёжика, кто они нам? Но мы-то их всё-таки жалеем, – опять начала разговор Алёнка.
– Когда твой голодный ёжик шляется по участку, мы сокрушаемся из-за того, что он бедненький ничего не ел, но мы ещё не любим его. А вот твой дед имя поменял с Алексея на Александра, чтобы стать, как Пушкин, Александром Сергеевичем. В семье бабушки бредили русской литературой, и дед не побоялся людских пересудов и, будучи взрослым человеком, стал Сашей. Над ним весь посёлок насмехался, но прошло десять лет и люди с головой назвали эту вроде бы глупость – «поступком». Вот это любовь, а этот твой биологический отец при первой трудности затворился в своей раковине, как рак-отшельник, сидит в ней столько лет – ничего не вижу, ничего не слышу. Удобно! Я стала на него наезжать, а он мне в ответ: я, мол, наверно, зашёл к тебе не вовремя и пойду. Надо же такое придумать, пятнадцать лет не было, а он – «не вовремя», конечно, задержался на полчасика.
Они замолчали. Алёна изредка продолжала всхлипывать, замечая как всё-таки здорово, что дом стоит в лесу, не надо прятаться от людей или стесняться любопытных взглядов. Где пришлось, поговорили и там же поплакали.
– Ступай в дом, поставь чайник на плиту. Я купила пиццу, а ещё привезла торт, мы с Александрой не доели. Слушай, иди поскорее и не плачь. А Светка и правда изрядная дрянь с хвостом…
В этот вечер они больше не разговаривали. Мила и Алёна просто поужинали сладеньким и разошлись по своим комнатам. Сумасшедший день августа подходил к концу. На следующее утро Миле надо было выходить на новую работу.
Игорь Жуков подъехал в такси на улицу Поленова, к дому родителей.
– Наконец-то, – выходя навстречу, воскликнула мать капитана, – мы уже с отцом не знали, что и думать. Что бледный, часом не захворал?
– Похоже, отравился, молоко есть?
– Сейчас, достану в холодильнике. Молочко хорошее, от соседской коровки.
– Мам, а где отец?
– Да вроде в сарае, вы же на рыбалку хотели. Вот и возился там с утра.
