— Знаете, я не люблю сплетничать о студентах, — поведала миссис Клоппер офицеру Дженкинсу, когда нас попросили дать объяснения, — но раз вы спрашиваете… Если я не ошибаюсь, мачеха Уилла Вагнера на самом деле является его настоящей матерью. Ни он сам, ни его… теперь уже кровный брат Марко этого не знали.
Полицейский вопросительно посмотрел в мою сторону. Я пожала плечами и сказала:
— Да. Я тоже так поняла.
Единственное, чего я не могла понять, почему мистер Мортон вернулся? Неужели из-за моей обвинительной речи?
Каким образом ему удалось заставить миссис Вагнер признаться, что она мама Уилла, а не мачеха?
— Как только войдешь в дом, возьми фонарик, — сказал офицер Дженкинс, — чтобы не пришлось искать его в темноте, если отключат электричество. Во время бурь у нас это часто случается.
— Спасибо, — поблагодарила я полицейского.
— И не беспокойся насчет Кемпбелла, — проговорил он сильным, уверенным голосом, — он вряд ли здесь покажется.
Я снова поблагодарила его. И не стала упоминать, что появление Кемпбелла в моем доме беспокоит меня меньше всего.
Я вылезла из машины и побежала к крыльцу, на ходу роясь в сумке в поисках ключа. Офицер Дженкинс подождал, пока я открою дверь, и только потом уехал, оставив меня в одиночестве в огромном темном доме среди бушующей бури и надвигающейся битвы сил Света и Тьмы за судьбу давно умершего короля.
Вот так-то!
Я включила везде свет и сразу же направилась в кладовку, где старый профессор, сдавший нам дом, хранил ящик с надписью: «Аварийный набор». Открыв крышку, я взяла фонарик и свечи, пошла на кухню и включила телевизор.
В местных новостях объявили штормовое предупреждение для округа Анны Арундель. Там сообщалось об опасности молний и сильном ветре, сопровождаемом проливным дождем и даже градом.
Отлично.
На холодильнике была записка: «Привет, солнышко. Я оставила в холодильнике жареные ребрышки. Разогрей их в микроволновке. Мы вернемся домой к одиннадцати. Если тебе что-нибудь понадобится, позвони. Мама».
Я открыла холодильник и посмотрела на ребрышки. Смотрела на них и не видела. Перед глазами стояло лицо Марко, с яростью слушающего убийственное признание матери, Уилл, выпрыгивающий в окно за братом.
Ладно, пусть это окно было на первом этаже. И мы все видели, как оба, целые и невредимые, побежали к студенческой парковке.
Я почему-то посмотрела на мистера Мортона — его лицо исказилось от страха. Каким бы сумасшедшим он ни казался, он боялся за Уилла.
И его страх был заразителен.
Я закрыла холодильник. Какая глупость. Не могу оставаться здесь и ничего не делать, когда Уилл неизвестно где пытается разобраться с парнем, у которого явно поехала крыша из-за того, что он узнал о давней неверности матери.
Я глубоко вздохнула и подняла трубку телефона.
— Ничего не случится, — сказала я Тигре, вылизывавшей себя на полу посреди кухни.
Я набрала номер мобильного Уилла.
Механический голос сообщил, что линия перегружена.
Я вздрогнула и отключила телефон. Этого еще не хватало.
Потом открыла холодильник и взяла ребрышки. Есть не хотелось, просто мне нужно что-то делать, чтобы не сойти с ума. Я сунула ребрышки в микроволновку и подпрыгнула от неожиданности: за окном ярко сверкнула молния, осветив весь двор.
Свет в доме выключился, потом вновь включился. Тигра насторожилась и перестала вылизываться.
Я считала про себя, как ребенок из фильма «Полтергейст». Одна тысяча один. Одна тысяча два. Одна тысяча три.
Следующий раскат грома уже не был похож на отдаленную артиллерийскую стрельбу: бахнуло так, будто прямо над головой истребитель преодолел звуковой барьер. Тигра вылетела из комнаты, как камень из рогатки, и исчезла в неизвестном направлении.
Буря была всего в трех милях от дома.
Я попробовала снова набрать телефон Уилла. Бесполезно.
Может, мы просто звоним друг другу, и именно сейчас он тоже набирает мой номер? После сегодняшних событий ему наверняка захочется поговорить с кем-то. Меня даже немного удивило, что он до сих пор не позвонил.
Но на автоответчике не было никаких сообщений.
А может, он захотел поделиться новостями с Лэнсом или Дженифер? Они знают его намного дольше, чем я. Вполне вероятно, что он позвонил кому-то из них.
«Какая-то часть меня будет всегда его любить», — сказала Дженифер в туалете. А может, прямо сейчас он говорит с ней по телефону, у них наконец появилась возможность все обсудить, и они снова вместе? Может, они…
Я потрясла головой. Что со мной? Я схожу с ума.
Я села перед телевизором с тарелкой ребрышек и упаковкой картофельного салата и стала есть. Еда не имела никакого вкуса. Диктор зачитывал список мероприятий, которые отменялись из-за надвигающейся бури: футбольные матчи, соревнования по лакроссу, сельские ярмарки, регата.
Репортер из Балтимора, где неизвестно откуда появившаяся буря уже прокатилась, стоял на фоне автомобиля, на который упало дерево, расколотое молнией, и говорил о том, как опасно водить автомобиль в такую погоду.
Другой репортер сказал, что станция Белтрей, откуда должны были приехать родители, закрыта из-за аварии.
Еще один репортер сказал, что эта буря может оказаться сильнейшей за последнее десятилетие, и показал фотографию смытого с дороги в овраг минивэна, в котором оказались заблокированы четверо пассажиров…
Мне вдруг подумалось, что мистер Мортон не был так уж неправ, собираясь удрать на Таити.
Глупо, конечно. Вряд ли эту бурю вызвали силы Тьмы. Метеоролог продолжал рассказывать о том, как холодный северо-восточный фронт встретился с теплым, и это стало причиной разразившейся бури.
Когда он начал советовать, что делать в случае отключения электричества, небо прорезала молния, самая яркая за сегодня.
Небо почему-то не осветилось, как обычно. На какое-то мгновение, такое короткое, что потом я даже не могла сказать, было ли это на самом деле, небо стало кроваво-красным и снова темно-серым.
После этого выключился свет.
Телевизор умер. Кондиционер перестал шуршать. Часы на духовке и микроволновой печи погасли. Холодильник замолчал. Наступила полная тишина…
Потом раздался оглушительный раскат грома, от которого зазвенели стаканы.
И вдруг зазвонил телефон.
Я вскрикнула.
Смешно. Это же просто телефон. Конечно, он работал даже при выключенном электричестве, ведь он был мобильным.
Но все равно сердце заколотилось от страха, и, когда я взяла трубку, пальцы дрожали.
— А-алло? — сказала я.
