– Конечно, – с сарказмом заметила Сара.
– Я тоже не против так полечиться, – сказал Пит, выключая мобильный.
Кризис с хомячком был успешно раз решен.
– Угощайся. – Том протянул ему фляжку.
Пит глотнул, сморщился и вернул ее обратно.
– Пахнет зубной пастой, – проговорил он скрипучим голосом.
– Правильно, это же лекарство, – сказал довольный Том и сделал еще один глоток.
В это время Сара вдруг начала следить за игрой.
– За что этому юноше назначили фол? – поинтересовалась она.
– Он нарушил правила, – терпеливо объяснила Магда. – Когда мяч у тебя, ты не имеешь права расталкивать защитников.
– О! – закричала Сара, схватив Магду за локоть так резко, что та пролила свою минералку. – Смотри! Тренер Эндрюс что-то орет судье. Почему?
– Арбитру, – пробормотала Магда.
Она промокнула салфеткой свои белые брюки.
– Здесь арбитры, а не судьи.
– А что сказал этот человек? – Сара нетерпеливо заерзала на лавке. – Почему у него такой ненормальный вид?
– Не знаю. – Магда с раздражением посмотрела на Сару.
Оказывается, и ее бесконечному терпению тоже есть предел.
– Откуда мне знать? Хватит дрыгаться. Ты пролила мою воду.
– Почему этот парень делает штрафной бросок?
– Потому что тренер Эндрюс назвал арбитра слепым сукиным сыном. – Магда вдруг воскликнула: – Боже…
– Что? – Сара лихорадочно оглядела площадку. – Что, что такое? Это ограбление?
– Нет. Хизер, это Купер.
Внутри у меня все сжалось.
– Купер? Не может быть. Что он здесь делает?
– Не знаю, – сказала Магда. – Но могу поклясться, что он тут с каким-то пожилым мужчиной…
Эти слова заставили похолодеть мое сердце. Купер мог прийти только с одним пожилым мужчиной.
Потом я их увидела. Они стояли внизу рядом со скамей кой запасных игроков «Анютиных глазок». Купер внимательно оглядывал зал, наверняка в поисках меня, а папа… папа стоял и развлекался, наблюдая за игрой.
– О господи, – простонала я и прижала голову к коленям.
– Что? – Магда положила руку мне на спину. – Кто это, дорогая?
– Мой отец, – проговорила я, не поднимая головы.
– Твой кто?
– Отец. – Я подняла голову.
Не сработало. Он все еще был здесь. Я надеялась, что закрою глаза, и он исчезнет. Не повезло.
– Это твой отец? – Пит вытянул шею. – Птичка, вылетевшая из клетки?
– Твой отец был в тюрьме? – Том еще не работал у нас, когда я сообщила сотрудникам свое настоящее имя, и поэтому ничего не знал о моей прошлой жизни.
А ведь это не было секретом даже для поклонников Хизер Уэллс, хотя большинство из них были геями.
– За что?
– Не могли бы вы, ребята, немного отклониться, – раздраженно проговорила Сара. – Мне не видно игру.
– Я ненадолго, – сказала я, заметив, что Купер все-таки нашел меня в толпе и решительно направляется в нашу сторону.
Папа следовал в фарватере, поминутно оглядываясь на площадку. Меньше всего мне хотелось бы, чтобы мои друзья стали свидетелями весьма неприятной сцены, поэтому я поспешила навстречу.
Выражение лица Купера было очень решительным. Однако, как я успела заметить, он успел побриться. Может, все не так уж и плохо?
– Хизер, – проговорил он ледяным тоном.
Прекрасно. Все гораздо хуже, чем я думала.
– Посмотри, кого я нашел под нашей дверью, – продолжил он.
И хотя мое сердце дрогнуло, когда он сказал «нашей», я знала, что он имел в виду совсем не то, что мне хотелось бы услышать.
– Когда ты собиралась мне сообщить, что твой папа вернулся в Нью-Йорк?
– Я просто хотела выбрать подходящий момент, – пролепетала я, сознавая, насколько лживо звучат эти слова. – Я думала… я хотела сказать…
– Неважно, – отрезал Купер.
Похоже, и до него наконец дошло, что все слушают наш разговор, хотя что уж они там могли расслышать сквозь крики болельщиков и грохот оркестра?
– Поговорим об этом дома.
С тайным облегчением я ответила:
– Прекрасно. Оставь его со мной. Я за ним присмотрю.
– Кстати, он не такая уж и плохая компания, – сказал Купер, взглянув сверху вниз на моего отца, который стоял как столб посреди зала, видимо, не понимая, что загораживает обзор изрядному количеству болельщиков, и смотрел игру.
По-моему, он просто давно не был на спортивных мероприятиях. А игра оказалась довольно увлекательной, особенно, если в ней разбираешься. Команды сравняли счет.
– Эй! Есть там еще попкорн?
Сара удивила всех, во всяком случае, меня. Оказывается, она понимала, что происходит вокруг. Она замотала головой, не отрывая взгляда от игровой площадки.
– Почти кончился. Скажите Хизер, чтобы она сбегала в буфет.
– А мне принеси соду, – сказан Пит.
– А я бы не отказался от чипсов, – добавил Том.
– Нет! – Завопила Магда, реагируя на что-то, происходящее внизу. – Он, и правда, слепой!
– Кто? – спросил Купер и опустился на мое место. – Зачем он свистит?
– Фол противнику, – выпалила Магда. – Но он почти не дотронулся до него.
Недовольно помотав головой, я пошла к отцу, который не отрываясь, следил за игрой.
– Пап, – позвала я его.
Он никак не отреагировал. Не сказал ни слова. Часы на табло отсчитывали последние секунды тайма. Оставалось девять секунд, и мяч был у «Анютиных глазок».
– Пап, – повторила я.
Ничего удивительного, что он не понял, что я обращаюсь к нему. Много лет никто не называл его папой.
Мяч был у Марка Шепельски. Марк, неистово колотя мячом по полу, бежал по площадке. Его лицо выражало такую концентрацию внимания, какую я не видела у него даже тогда, когда он пытался выколотить сдачу у кофейного автомата.
– Папа, – повторила я в третий раз, гораздо громче, чем раньше.
Папа вздрогнул и взглянул на меня.
В этот момент Марк остановился и бросил мяч через всю площадку прямо в корзину, за секунду до того, как прозвучала финальная сирена. Толпа неистовствовала.
– Что? – спросил папа. Но не меня, а болельщиков. – Что случилось?
– Шепельски забил трехочковый мяч, – подсказал кто-то сердобольный.
