– Почему это?
Все взгляды обратились к Мануэлю, который сидел с дядей в компании охранников.
– Почему? – повторил он.
Его дядя Хулио готов был провалиться от смущения под землю.
Я оглядела столовую и заметила неподалеку Магду, с ужасом смотревшую на группу поддержки. Мне даже не нужно было спрашивать, о чем она думает. Потому что я и сама думала о том же.
– Я согласна с Мануэлем, – услышала я собственный голос.
И все, разумеется, посмотрели на меня. К великому облегчению Мануэля. Мне стало очень некомфортно. Но я сумела взять себя в руки.
– Я считаю, что это будет выглядеть достойно, – сказала я. – Особенно, если сделать это со вкусом.
– Ну, конечно, – заверила нас Шерил. – Мы уже спрашивали у музыкантов, смогут ли они тихо сыграть гимн колледжа. Мы все вместе пройдем по площадке с венком из белых и золотистых роз. А я буду держать выглаженный свитер Линдси…
Я заметила, что все, включая доктора Джессапа, шефа от дела размещения, уставились на меня.
Ну и что тут такого? Это просто глупый баскетбольный матч. Кого волнует, что во время него вынесут какой-то несчастный свитер?
– Я полагаю, что так мы воздадим должное девушке, которая болела за «Анютины глазки» больше, чем кто-либо в этом колледже, – сказала я президенту Эллингтону, который все еще выглядел сконфуженно.
– Но, – забеспокоился он, – игра будет транслироваться в прямом эфире. Целых три штата увидят, как проносят свитер Линдси Комбс.
– Мы будет посмешищем всего баскетбольного сообщества колледжей, – мрачно пробормотал тренер Эндрюс.
– Как будто мы уже им не являемся, – совершенно искренне удивилась я.
Тренер Эндрюс еще больше погрустнел.
– Это правда, – сказал он.
Уверена, он никогда не мечтал тренировать команду третьей лиги с эмблемой, на которой изображен цветочек.
Тренер обреченно вздохнул:
– Если президент Эллингтон не возражает, то я тоже не имею ничего против.
Президент выглядел испуганным, скорее всего, из-за того, что положил в рот слишком большой кусок запеканки, в котором, судя по выражению лица, оказался комок муки.
Выпив полстакана воды, президент заявил:
– Делайте, что хотите. – Он был побежден пятью девочками и комком муки.
Шерил Хебиг немедленно прекратила плакать.
– Правда? – всхлипнула она. – Правда, господин президент? Вы разрешаете?
– Я разрешаю.
Потом, когда Шерил с подругами завизжали так громко, что доктор Килгор была вынуждена закрыть уши ладонями, тренер Эндрюс сказал:
– Они все равно не будут снимать шоу в перерыве между таймами.
Президент Эллингтон испытал явное облегчение.
– Хорошо, – сказал он и поднес ко рту вилку с куском индейки.
Но потом облегчение внезапно перешло в отвращение, и он проговорил «Хорошо» уже совсем другим тоном.
Он быстро поднес ко рту стакан воды, очевидно, демонстрируя, что это последнее блюдо, которое он попробовал в столовой Фишер-холла.
13
Все отрицания
Вместе сложи —
Против желания
Сложится «жизнь».
«Песнь отрицания». Автор Хизер Уэллс
Ладно, признаюсь вам честно. Я никогда раньше не была на баскетбольном матче. Ни на игре высшей лиги (хотя Джордан каждый раз уговаривал сопровождать его на матч NBA. К счастью, мне всегда удавалось придумать приемлемую отговорку, типа мне нужно срочно помыть голову), ни на играх школьных команд (я бросила школу сразу после того, как вышел мой первый альбом), ни на играх среди колледжей (я в состоянии придумать себе более интересное занятие).
Не могу сказать, чего именно я ожидала, но уж никак не громких приветствий сотен болельщиков, когда я вошла в двери спортивной арены (игры третьей лиги обычно не привлекают внимания тысяч болельщиков, даже когда проводятся в самом густонаселенном городе мира). Лица болельщиков были раскрашены в цвета команд, на головах которых красовались половинки баскетбольных мячей с прорезями для глаз, многие от нетерпения стучали ногами по лавкам, на которых сидели.
Магда, матерый ветеран спорта – все три ее брата играли в командах высшей школы – взяла бразды правления в свои руки и повела меня, Тома («Не оставляйте меня одного!»), Сару («Баскетбол – такая сексистская игра!») и Пита («Я тебе говорил, не клади туда хомяка!») к свободным местам на лавках, расположенных не слишком высоко (Магда считает, глупо садиться далеко от туалетов) и не слишком низко, чтобы не попасть под мяч.
Другие представители Фишер-холла, включая президента Эллингтона, для которого был выделен специальный сектор, доктора Килгор и Джессапа, с видимым облегчением отряхнувших прах «Общаги смерти» со своих ног, тоже расселись по лавкам и, зараженные всеобщим возбуждением, принялись стучать ногами по стальным перекладинам. Удары сотен ног спились в один непрекращающийся раскат грома.
Только когда оркестр заиграл первые ноты «Взвейтесь знамена», толпа успокоилась и с воодушевлением начала подпевать симпатичной светловолосой девушке, самозабвенно выводящей сольную партию. Наверное, девушка решила, что в зале находится представитель крупной компании звукозаписи, который так и горит желанием подписать с ней кон тракт. Или бродвейский продюсер, который подойдет к ней после выступления и скажет: «Вы просто великолепны! Не согласитесь ли сыграть в римейке «Южного Тихого океана», который я собираюсь поставить?»
Что ж, сладких грез тебе, детка…
Когда стихли последние звуки «Знамен», оркестр стал исполнять школьный гимн, и по игровой площадке, пританцовывая и размахивая в такт музыке руками, пошла Шерил со своими сестрами по команде поддержки. Они и впрямь были хороши. Я ни у кого еще не видела такой гибкости, разве что у Тани Трейс в последнем видеоклипе.
За командой поддержки на площадку вышли долговязые игроки «Анютиных глазок» в белых с золотом майках. Я с трудом узнала среди них Джеффа, Марка и других обитателей Фишер-холла. В форме они совсем не походили на желторотых первокурсников и второкурсников, а были похожи на… спортсменов. Каждый из них поочередно хлопнул по рукам баскетболистов команды «Восточные дьяволы Нью-Джерси». Мне понравилась эта демонстрация спортивного братства, хотя я прекрасно понимала, что их попросили так сделать. Телевизионные камеры нацелились на тренера Эндрюса и его помощников. Наши тренеры прошли кряду стульев на боковой линии, пожав по дороге руки тренерам команды противника. А потом началось то, что бывалая Магда назвала вбрасыванием мяча.
Несмотря на зимнюю стужу, в зале было невыносимо жарко из-за орущих зрителей в полной зимней экипировке. В воздухе витало напряжение. Сара, в частности, видимо, ощущала потребность кому-то пожаловаться. Она говорила, что деньги, потраченные на спортсменов Нью-Йорк-колледжа, разумней было бы дать лаборатории психологии, и что поп корн здесь пахнет плесенью. Сидящий рядом с ней Том прихлебывал из своей фляжки (Саре он сообщил, что делает это в медицинских целях).
