Он кинул взгляд на часы.
– Две минуты до звонка.
Открыл дверь кабинета и зычно крикнул:
– Марина! Фондовую лекцию по тридцать пятой теме найдите мне, пожалуйста!
Марина выросла словно из-под земли и тут же протянула изрядно потрепанную красную папку. «За дверью стояла, подслушивала, – констатировала про себя Вера Леонидовна. – Ну, Маришка!»
Посмотрев номер аудитории в висящем на стене расписании, Вера обреченно взяла папку и отправилась в соседний корпус.
Открывая дверь лекционного зала, она услышала громкое и четкое «Товарищи офицеры!», слушатели дружно встали, но уже в следующее мгновение по большинству лиц пробежали недоуменные усмешки. Вере стало страшно, но она постаралась взять себя в руки и как можно спокойнее произнесла:
– Товарищи офицеры.
Слушатели уселись и уставились на нее.
– Подполковник милиции Потапова Вера Леонидовна, – представилась она. – Профессор Серов поручил мне начать лекцию, он подойдет через несколько минут. Тема сегодняшней лекции – «Основы квалификации…».
Ей было неловко стоять в своем вызывающе ярком и нарядном костюме перед офицерами в форме, но стеснение быстро прошло: тема действительно была ею хорошо изучена за годы работы в следствии. Вере удалось овладеть вниманием аудитории. Она и сама увлеклась, не заметила, как открылась дверь, и вздрогнула, услышав произнесенное дежурным: «Товарищи офицеры!»
«Неужели проверяющий? – мелькнула в голове паническая мысль. – Сейчас будет скандал…»
Но это оказался, к счастью, профессор Серов.
– Благодарю вас, товарищ подполковник, – важно кивнул он Вере. – На чем вы остановились?
Он занял место за кафедрой и едва слышно, почти не разжимая губ, проговорил:
– Дождитесь меня.
– Я не могу, – быстро прошептала Вера. – У меня свадьба.
– Тогда позвоните мне после четырех. Нет, лучше после шести. Надо поговорить. Будут результаты.
Она выскользнула из аудитории и помчалась на кафедру одеваться.
* * *
– Саня, я прошу тебя, только не волнуйся, – доносился до Веры ласковый голос Люсеньки Орловой. – Тебе нельзя волноваться.
– Ну как я могу не волноваться? – сердито отвечал ей Орлов. – Единственный сын женится, такой день… ты хочешь от меня невозможного, милая. Я поражаюсь твоему спокойствию.
– Санечка, ну что такого особенного происходит? – продолжала уговаривать мужа Люся. – Ровным счетом ничего. Дети все равно уже фактически женаты, они живут вместе с конца прошлого года, мы знаем Верочку и Танюшку столько лет, что уже давно стали одной семьей. Я бы еще понимала, если бы после сегодняшнего события вся наша жизнь в корне переменилась. Но ведь все останется точно так же, как было вчера, и позавчера, и месяц назад. Я прошу тебя, Санечка! Давай я измерю тебе давление, мне не нравится твой цвет лица.
Запершись в ванной в квартире Орловых, Вера Лео-нидовна делала макияж. Умом она понимала, что Люсенька права в каждом своем слове и нет ни малейших оснований волноваться. Но сердцем была на стороне Александра Ивановича. К предсвадебным переживаниям добавилось и тревожное ожидание: как разрешится ситуация с работой? Вере никак не удавалось выровнять дыхание, сердце колотилось, руки дрожали, ей пришлось уже дважды смывать краску с век, потому что никак не получалось добиться четкости и выверенности линий и цвета. То стрелка уходила куда-то не туда, то уголки оказывались чрезмерно темными, то вся цветовая гамма не вязалась с цветом костюма. Вообще-то Вера планировала делать праздничный макияж в парикмахерской, где был визажист, но не сложилось, и теперь приходилось выкручиваться самой, используя весьма убогий набор теней, туши и карандашей. Хороших наборов косметики днем с огнем не найдешь, в магазинах их и раньше никогда не было, а теперь все, любая мелочь, постепенно становится дефицитом. За итальянской тушью для ресниц два с половиной часа в очереди отстояла, казалось бы – импортная вещь, а ложится безобразными комочками, которые приходится снимать иголкой, разъединяя слипшиеся волоски и рискуя каждую секунду проткнуть себе глаз.
Рука с зажатым в пальцах карандашом снова дрогнула. Черт! Да что ж за день такой сегодня! С самого утра не задался…
– Мам, ты скоро? – послышался голос дочери. – Все уже готовы, через десять минут выезжаем.
– Сейчас! – отозвалась Вера, включила воду и начала в третий раз смывать глаза.
Ровно через десять минут Орловы и Потаповы уселись в машину.
– Мамуль, это даже хорошо, что ты не успела в парикмахерскую, – шепнула Татьяна.
– Почему? Стрижка не лежит совсем, и седина видна, корни отросли, некрасиво, – вздохнула обреченно Вера Леонидовна.
– Знаешь, я много раз бывала на свадьбах у знакомых девчонок, и меня каждый раз поражало, когда мамашки сидели в ярких цветастых платьях, с халами на головах и жутко намалеванными лицами. Такое впечатление, что они стремились быть более заметными, чем невеста. Ужас просто. А ты шикарно выглядишь и без всяких усилий.
Всю дорогу Вера Леонидовна, чтобы отвлечься от мыслей о возможном назначении, думала об Орловых. Смотрела на белоснежную шевелюру Александра Ивановича и вспоминала первое знакомство с ним на студенческой научной конференции. Седины в его волосах уже тогда было немало, и он, высокий, широкоплечий, с окладистой аккуратной бородой, смотрелся красиво и солидно. Разглядывая затылок сидящей за рулем Людмилы Анатольевны, Вера машинально отметила новый оттенок свежепокрашенных волос, уложенных в строгую элегантную прическу с изящными локонами. Как хорошо, что Люсенька вернулась к Саше и они снова вместе! Какие они молодцы, что сумели сохранить брак на протяжении стольких лет! Хотя и не без эксцессов, конечно… Но важен результат. А вот она, Вера Потапова, свой брак сохранить не сумела. То ли старалась недостаточно, то ли изначально ее союз с Геннадием Потаповым был обречен. Они с Геннадием давно не виделись, Танюшка говорила, что отец сильно сдал. Он тоже приглашен на свадьбу, и в ЗАГС, и в ресторан. Посмотрим, каким он стал, ее бывший муж, ее первая настоящая любовь.
Машина свернула с улицы Кирова на улицу Грибоедова, узкую и всю забитую автомобилями: в дни, когда во Дворце регистрировали браки, проехать здесь можно было с большим трудом и очень медленно, а припарковаться и вовсе проблематично. Пришлось останавливаться почти сразу после поворота и дальше идти пешком.
– О! Папа уже на месте! – обрадованно воскликнула Таня.
Вера прищурилась, разглядывая стоявших у входа во Дворец людей. Неужели этот сутулый плешивый мужичок – тот самый Гена, в которого она была влюблена без памяти и которого помнила стройным симпатичным мужчиной? Сколько же они не виделись? Страшно подумать… Наверняка она тоже заметно постарела за эти годы, и Гена, глядя на нее, будет думать в точности то же самое, что она сама себе только что сказала: неужели это моя Вера, которую я так любил и на которой когда-то женился? Безобразная старуха с раскрашенным лицом и в неприлично ярком костюме. Еще и корни седые видны… Нет, день определенно складывается плохо. Хоть бы с бракосочетанием никаких накладок не случилось! Как пошло с утра все наперекосяк, так и будет продолжаться до самой ночи, это уж такой закон подлости.
